На самом деле я не люблю кофе, но он желал мне добра, и я не
хотела его обижать. Увидев, с каким облегчением он вздохнул, я порадовалась за
свою маленькую ложь.
— Кофе… — Та же стеснительная улыбка. — Ага,
заходи.
Я открыла дверь в одном халате.
— Одну секунду.
Натянув футболку и тренировочные, я в шлепанцах прошаркала к
двери Тимми. Створку он оставил открытой, и в нее уже просачивался аромат
«Фолджерса». Тот же сорт варил, сколько я себя помню, мой дедушка. Запах
показался мне уютным и домашним.
— Вот. — Он протянул мне кружку и присел на
табуретку у кухонной стойки. Планировка квартир у нас были одинаковая, разве
что у Тимми имелась мебель. — Сливки, сахар?
— Конечно.
Он возился на крошечной кухне, а я сидела и разглядывала
его. Всего на несколько дюймов выше меня — не дотянул до шести футов, песочного
цвета волосы и томные серые глаза. Тимми носил очки, а фигура еще напоминала о
нескладном подростке. Мой подозрительный внутренний радар пока что не обнаружил
в нем ничего угрожающего. Однако до сих пор всякий, кто проявлял ко мне
доброту, имел к тому тайную причину. Дэнни? Одноразовый трах. Ральфи и Мартин?
Попытка изнасилования. Стефани? Торговля людьми. У меня имелись основания для
паранойи. Если бы от его кофе мне хоть самую малость стало не по себе, я внесла
бы Тимми в тот же список.
— Так ты, ээ… Кэти, из Огайо? — спросил он, вертя
в руках свою кружку.
— Родилась и выросла, — ответила я. — А ты?
Он кивнул, пролил кофе на стойку и отскочил, оглянувшись на
меня так, словно ждал выговора.
— Прости, я такой неуклюжий. О, ну да, я тоже здешний.
Из Поулла. Мама работает там управляющей банка. Еще у меня младшая
сестренка-школьница, она пока с ней живет. Мы втроем остались после папиной
смерти. Автомобильная катастрофа. Я его и не помню даже. Тебе это, понятно, ни
к чему. Извини, я, бывает, слишком болтлив.
Он тоже привык извиняться через слово. И, услышав, что он
рос без отца, я сразу почувствовала с ним родство. Я осторожно поднесла ко рту
чашку… и пролила струйку себе на подбородок.
— Ой! — притворно смутилась я. — Извини,
пожалуйста. Я такая неряха.
Опять вранье, зато Тимми улыбнулся, подал мне салфетку и
чуточку успокоился. Ничто так не воодушевляет недотепу, как вид еще большего
растрепы, чем он сам.
— Все лучше, чем быть неуклюжим. Наверняка такое со
многими бывает.
— Ну да, можно клуб открывать, — хихикнула
я. — Анонимные грязнули. Я уже осилила первую ступень. Признаю, что
бессильна справиться со своей неряшливостью и что жизнь моя становится
неуправляемой.
Тимми фыркнул, не успев проглотить кофе. В результате он
брызнул у него из носа, и он испуганно вылупил глаза.
— Извини, — булькнул он.
Попытка заговорить довершила несчастье. Он забрызгал мне
лицо, глаза у него от ужаса вылезли на лоб, зато я хохотала до икоты, уж очень
смешно он выглядел — как дырявый термос!
Он снова хихикнул, усугубив положение. Я икала, Тимми охал,
и загляни кто в открытую дверь, принял бы нас за пациентов психиатрической
клиники. К тому времени как я вернула ему ту несчастную салфетку и кое-как
справилась с попавшей в рот смешинкой, я уже твердо знала, что нашла друга.
* * *
К пещере я поехала в понедельник вечером, после занятий. За
пару миль до поворота на гравийную дорожку, выводившую на край леса, проехала
стоявший на обочине «корветт» с включенными аварийными огнями. В машине никого
не было. Я чуть не лопнула от самодовольства. Чей это старичок «шеви»
проносится мимо сломавшейся шестисотдолларовой спортивной тачки? Вот вам!
Насвистывая мотивчик, прославленный Дэрилл Ханна в «Убить
Билла», я вошла в пещеру. И тогда почуяла перемену в воздухе. Движение. Кто-то
притаился в пятидесяти ярдах впереди, и сердце у этого кого-то не билось. И еще
инстинкт подсказывай, что это не Кости.
Я продолжала насвистывать, принуждая сердце биться так же
ровно и не позволяя себе фальшивить. Ножи и обитый деревом кол остались в
квартире, а второй набор оружия в гардеробной, за спиной у неизвестного. Без
оружия я сильно проигрывала в силе, но уйти было нельзя. Кости попал в беду,
если не хуже, потому что его присутствия я не ощущала. Кто-то обнаружил его
убежище, и я, пусть даже с пустыми руками, не собиралась отступать.
Я шагала все так же беззаботно, а мысли неслись вскачь. Что
могло бы сойти за оружие? Выбора никакого. В пещере пусто, только грязь и…
Я наклонилась, подныривая под низким сводом, чтобы скрыть
свое движение. Этот кто-то уже беззвучно двигался мне навстречу. Я крепче сжала
пальцы, свернула за следующий изгиб и увидела пришельца.
Высокий мужчина с длинными жесткими черными волосами
оказался футах в двадцати передо мной. Подходя, он улыбался — в уверенности,
что я в его власти.
— Ты, моя рыжая красавица, должно быть, Кэт.
Так я представилась Хеннесси. Значит, кто-то из его банды, и
он как-то сумел выйти на Кости. «Лишь бы я не опоздала, лишь бы он был еще
жив», — взмолилась я. И холодно улыбнулась в ответ:
— Нравлюсь? Не хочешь попробовать?
И зажатые в кулаке камешки полетели прямо ему в глаза. Я
вложила в бросок все силы, сознавая, что удар не будет смертельным, но надеясь
на время обезоружить его. Он отдернул голову, и я прыгнула на него,
воспользовавшись мгновением его слепоты. Инерция прыжка сбила его с ног, и мы
оба оказались на земле. Я тут же вцепилась ему в затылок, вминая лицом в
каменистую землю, вбивая щебень глубже в глаза. Я успела оседлать его, и тут он
рванулся, едва не сбросив меня со спины, хотя я и навалилась всем весом и что
было сил сжимала колени. Я вцепилась ему в волосы и проклинала его силу.
Несомненно, вампир-мастер. Ну а я чего ждала? Будь он слабаком, меня бы
встретил не он, а Кости.
— Перестань. Пусти! — взвыл он.
Я только удвоила усилия:
— Где Кости? Где он?
— Господи, обещал сейчас подъехать!
Он говорил как англичанин. Я с испугу не сразу заметила
акцент. Я перестала колотить его головой о камни, но выпускать не торопилась.
— Ты из людей Хеннесси. Зачем ты дал ему знать, что
ждешь его?
— Затем, что я лучший друг этого чертяки Криспина, а не
из тех подлых динго, — негодующе огрызнулся он.
Такого ответа я не ожидала. Да еще он знал настоящее имя
Кости, а я сомневалась, что его знали многие. Долю секунды я потратила на
дискуссию с самой собой, потом подобрала с земли новый булыжник, другой рукой
прижимая ему затылок. И ткнула его в спину острым выступом камня.
— Чувствуешь? Это серебро. Только шевельнись, и я вгоню
его тебе в сердце. Может, ты друг Кости, а может, и нет. А я не из доверчивых,
так что подождем его. Если он не появится так скоро, как ты обещал, я пойму,
что ты соврал, и тогда — занавес.
