— И совсем не смешно…
— Во всяком случае кое-что я успел из нее
вытянуть, — как ни в чем не бывало продолжал он. — Исполнитель
Хеннесси, Гасила. Начнем с того, что попробуем выяснить, кто он такой.
— Она же хотела тебя убить!
— А тебе не пришло в голову прицелиться не точно в
сердце?
Мы прибавили шагу. Из многоэтажки начинал выходить народ. Я
слышала позади новые вопли. У самой машины он вдруг быстро, сочно чмокнул меня:
— Спасибо за защиту, только в другой раз постарайся
ранить, а не убивать, а? Например, метни нож в голову? Так ты их на мгновение
обездвижишь, но не превратишь в груду гниющих останков. Это просто пища для
размышлений.
17
Как ни гнал Кости, времени, чтобы принять перед колледжем
душ, у меня не осталось. Дай бог успеть всего лишь заскочить на квартиру, чтобы
наскоро переодеться.
— Мне надо забросить машину к Тэду, — сказал он,
высаживая меня. — Вернусь через несколько часов.
— Я буду спать, — пробурчала я. — Разве нам…
— Привет, Кэти!
Тимми, широко улыбаясь, распахнул дверь. Должно быть, увидел
меня в окно. От взгляда Кости улыбка замерзла у него на губах.
— Прости, не знал, что у тебя компания, —
извинился парень и, спотыкаясь, бросился обратно к себе.
Я наградила Кости столь же недружелюбным взглядом. Нечего
запугивать моего застенчивого соседа. И с улыбкой окликнула Тимми:
— Все в порядке. Он, в сущности, не «компания».
— О… — Тимми смущенно глянул на Кости. — Вы
брат Кэти?
— Какой еще брат, черт побери? — огрызнулся Кости.
Тимми попятился с такой поспешностью, что врезался макушкой
в притолоку.
— Извиняюсь, — снова пролепетал он и еще раз
налетел на дверь, прежде чем нырнуть в нее.
Я прошествовала прямо к Кости и наставила палец ему в грудь.
Он смотрел на меня — надувшись, сказала бы я, не будь ему двести с лишним лет.
— Выбирай, — отчеканила я, — либо ты сейчас
же очень искренне извиняешься перед Тимми, либо уползаешь в свою пещеру, как
ядовитый гад, которого ты сейчас изображал. Не знаю, что на тебя нашло, но он
славный паренек, а по твоей милости хорошо, если штаны не намочил. Тебе решать,
Кости. Либо — либо…
Темная бровь изогнулась и поползла вверх. Я притопнула
ногой.
— Раз… два…
Он пробурчал что-то нелюбезное и, поднявшись по лестнице,
дважды стукнул в дверь к Тимми.
— Слушай, это, приятель, жутко извиняюсь, что нагрубил,
и правда, прошу прощения, — с восхитительным смирением промямлил Кости в
приоткрывшуюся щелочку. Только я расслышала легчайшую усмешку в его голосе,
когда он продолжил: — У меня всего одно оправдание: я был потрясен идеей, что
она могла бы оказаться моей сестрой. Поскольку я нынче ночью собираюсь ее
нажаривать, сам вообрази, как потрясла меня мысль о кровосмешении.
— Ах ты паршивец, — взорвалась я, глядя на
отвисшую челюсть Тимми. — Нынче ночью ты будешь нажаривать сам себя, и
никого другого!
— Тебе нужна была искренность, — возразил
он. — Вот тебе и искренность, милая.
— Катись в свою машину и увидимся позже — если не
будешь таким гадом!
Тимми вертел головой, разглядывая нас по очереди, а челюсть
у него так и не встала на место. Кости послал ему улыбку — больше походившую на
оскал:
— Рад был познакомиться, приятель, и прими один совет.
Даже не думай! Только попробуй к ней подкатиться, я тебя голыми руками
кастрирую!
— Убирайся! — топнула ногой я.
Он пронесся мимо меня, вдруг обернулся, с силой поцеловал в
губы и запрыгнул в машину, уклоняясь от хука справа.
— Увидимся, Котенок!
Тимми решился заговорить, только когда Кости скрылся из
виду:
— Это твой парень?
Я пробурчала нечто утвердительное.
— Я ему совсем не понравился, — полушепотом
заметил он.
Я послала еще один взгляд вслед Кости и покачала головой,
дивясь его бешенству:
— Да, Тимми. Пожалуй, не очень.
* * *
В класс я вбежала, когда профессор уже раздавал билеты.
Грязная, растрепанная, в синяках, я предпочла не замечать, как перешептываются
и подталкивают друг друга локтями мои однокурсники. К тому же я так вымоталась,
что сама не знаю, что накарябала на листке с ответами. Следующие лекции прошли
еще хуже. На физике я отрубилась, и соседке пришлось меня тормошить. А
вернувшись домой, обнаружила, что начались месячные.
Официальное подтверждение — день пропал.
Последние остатки сил ушли на то, чтобы принять душ и
плюхнуться в постель. Пять минут спустя в дверь постучали.
— Катился бы ты, — буркнула я, не открывая глаз.
Стук повторился громче.
— Кэтрин?
О, дерьмо! Мать! Что ты затеял, Господи? Проверяешь меня на
прочность?
— Иду!
Я открыла дверь — заспанная, в пижаме. Мать с разочарованным
видом протиснулась в квартиру.
— Ты еще не одета! До сеанса меньше часа.
Дважды дерьмо! Сегодня же понедельник, и я обещала сходить с
ней в кино! Совсем забыла за всеми делами.
— Ох, мам, извини. Вчера очень поздно засиделась и
сейчас только добралась до кровати…
— Ты добыла одного из этих монстров? — перебила
она.
Брови разошлись, словно по волшебству.
— Ты только об этом и думаешь?
Мы обе поразились резкости моего ответа. При виде ее
обиженного лица я сразу почувствовала себя виноватой.
— Извини, — повторила я — боже, совсем как Тимми. —
На самом деле я вчера ночью прикончила двух плохих вампиров.
Отчасти это была правда, а нескольких недостававших
подробностей ей знать не обязательно.
— Плохих? — настороженно переспросила она. —
Что значит «плохих»? Они все плохие!
«Она не виновата, — напомнила я себе, снова чувствуя
вину. — Единственный вампир, какого она знала, ее изнасиловал».
Она обошла мою кухоньку — все четыре квадратных фута,
открыла холодильник, и лицо у нее совсем вытянулось.
— Пусто! У тебя совсем нечего есть. Почему ты не купила
продукты?
Я пожала плечами:
— Еще не была в магазине. Забыла, что ты приедешь.
Последнюю упаковку лапши я съела накануне на ланч, а
сказать, что меня приглашает в рестораны Кости, не могла. Хотя совместные обеды
принадлежали к числу наших редких нормальных занятий. Мы всегда выбирали тихие
заведения, где нас никто бы не приметил.
