Кости приостановился и многозначительно глянул вниз. Я
судорожно отдернула руку и встряхнулась в надежде избавиться от накатившего
безумия.
— Извини, — пробормотала я.
— Все в порядке, — отозвался он, улыбкой избавляя
меня от сознания моего полного идиотизма. — Просто так немножко неудобно
ходить.
Я расхохоталась, представив, далеко ли он ушел бы, прижимая
одну мою руку к груди, а другую отцепляя от штанов. Да, неудобный способ
передвижения!
— Уже можешь отпустить, — шепнула я, чувствуя, что
прихожу в себя и, пожалуй, способна вести себя как взрослая.
Ну да, пусть даже у него с нашей малюткой-перевертышем что-то
было. Может, сто лет назад. Тогда еще мой дедушка не родился. Как-нибудь
переживу. Будь я мужчиной, я бы тоже ее хотела. Видали? Рассуждаю как взрослая.
Кости сел на диван рядом со мной. Ниггер занял оставшееся
рядом место (мое уважение к нему сразу выросло), так что Франческе ничего не
оставалось, кроме как опуститься в кресло напротив. Надо сказать, мое чувство
превосходства испарилось, едва она уселась и закинула ногу на ногу.
Я и без зеркала знала, что покраснела до ушей. Юбка,
задравшаяся на бедра, ничего не оставила воображению. Кости обхватил мои пальцы
и сжал. Его руки еще хранили тепло недавнего прикосновения. Вот как поспешно
ему пришлось меня сцапать, чтобы заставить сидеть смирно. Уж очень мне хотелось
сорвать с себя курточку и набросить на нее взамен трусиков.
— Мы все знаем, зачем здесь собрались, —
невозмутимо заговорил он, будто она и не демонстрировала ему выбритую бобровую
шкурку. — Общеизвестно, что мне нужен Хеннесси, а ты из его компании,
Франческа. Я знаю, что вы с ним не близки, но все равно изменять своему сиру —
величайшее предательство. Имей в виду, я намерен его убить и все полученные от
тебя сведения использую для этой цели.
Отлично, парень. Мысленно я ему аплодировала. Прямо к делу и
покажи ей, что ее уловки тебя не волнуют. Ты и так счастлив.
Франческа скривила губки:
— Стала бы я сюда приходить, если бы не желала ему
смерти? Ты же знаешь, я ненавижу его последние девяносто три года. С тех самых
пор, как он забрал меня из монастыря и превратил.
— Вы были монахиней? — недоверчиво переспросила я,
заглядывая в вырез ее платья, чтобы убедиться, что не ослышалась. —
Шутите?
— Кости, зачем она здесь? Кому она нужна? —
спросила Франческа, игнорируя мое присутствие.
Он сверкнул на нее изумрудным взглядом:
— Она нужна мне, и этот вопрос не обсуждается.
Это утверждение напомнило мне, что сначала драка, а потом
уже секс. Не то чтобы я возражала против дополнительной работы. Как выяснилось,
она мне нравилась. Пожалуй, в этом номере насчитывалось две развратницы.
— Тогда у нас с вами есть кое-что общее, — сказала
я и услышала отрывистый смешок Кости. — Нет, я о другом. Я тоже желаю
Хеннесси смерти. А это главное, что нам нужно знать друг о друге, верно?
Ее коньячные глаза остановились на мне, потом она пожала
плечами:
— Да, пожалуй.
Кости и Ниггер переглянулись. Вампир с колючими волосами
улыбался.
— Помимо самого очевидного, Франческа, чего ты хочешь в
обмен на информацию? — спросил Кости, возвращаясь к главному.
— Чтобы ты меня взял, — мгновенно ответила она.
— Ничего не выйдет! — выплюнула я, по-хозяйски
вцепившись в него.
Три пары круглых глаз уставились на меня. Только тогда я
осознала, что крепко сжимаю не его руку, а кое-что другое. Ниггер расхохотался
еще до того, как я, залившись краской, отдернула руку. Лучше бы мне на всякий
случай подсунуть их под себя! Боже милостивый, что это со мной творится!
Кости усмехнулся, но не присоединился к взревывающему и
утирающему глаза Ниггеру.
— Она не то имела в виду, милая, — совершенно
нейтральным тоном начал он. — Франческа хочет сказать, что после смерти
главы ее рода ей понадобится защита другого вампира. Я могу объявить ее своей,
то есть «взять ее». Правда, я все еще вассал Джэна, но он очень давно не
напоминал мне о своей власти, поэтому и я не требовал от него свободы. Так мне
проще. Мы с ним понимаем друг друга, так что мне даже не нужно испрашивать его
согласия на то, чтобы взять к себе Франческу. Хотя обычно такое согласие
считается необходимым.
Слава богу, за всеми этими сложностями я и думать забыла
тянуть к нему руки.
— А почему вы не хотите полной свободы? —
обратилась я к Франческе.
— Вампир без хозяина — законная добыча, нинья. Что бы с
ним ни проделывали, никто не потребует ответа. Это как с вашими государствами.
Если ты человек без подданства, к кому ты обратишься в беде? Кто тебя защитит?
— Вы живете в дьявольски жестоком мире, — заметила
я, радуясь, что у меня бьется сердце.
— Не будь наивной, — жестко одернула она
меня. — Наша система намного милосерднее вашей. Сколько людей каждый день
умирает от голода, потому что ваш народ отказывается заботиться о своих? Или
еще — сколько американцев умирают от болезней, которые поддаются лечению, но в
нем отказывают, потому что им оно не по карману? Вампиры никогда не оставят своих
голодными или нищими. Даже Хеннесси, хоть он и скотина, счел бы для себя
оскорблением допустить до такого тех, кто ему принадлежит. Поразмысли над этим.
Худший из нашего рода обращается со своими лучше, чем ваши государства со
своими гражданами.
— Франческа…
Ниггер уже не смеялся. Она махнула рукой:
— Я закончила.
А вот я — нет.
— Если вы, кровопийцы, такие уж столпы добродетели,
почему никто из вас не помешал Хеннесси измываться над моими сородичами? Я хочу
сказать, по словам Кости, пять процентов населения — неумершие, значит, вас
много! Или похищение, насилие, убийства и пожирание человеческих существ —
пустяк?
Кости погладил меня по плечу:
— Котенок, может…
Франческа вскочила с места.
— Да протри глаза! То, что вытворяет Хеннесси, —
ничто в сравнении с делами людей! Каждый год больше пятнадцати тысяч подростков
из Колумбии продают в рабство в Европе и Азии, и это не вампиры проделывают! В
Конго жестоко изнасиловали сто тысяч женщин — мятежники и солдаты их же
милиции! В Пакистане до сих пор суды оправдывают насилие и убийство женщин «по
законам чести», а твоя страна и другие смотрят на это сквозь пальцы. Может,
вампиры и занимаются в первую очередь собственными делами, но если бы мы
вздумали и впрямь навести порядок на этой планете, то очистили бы ее от
человеческого рода с его злодеяниями…
— Хватит!
Кости в мгновение ока оказался перед ней. Он пальцем ее не
тронул, но голос прозвучал, как удар хлыста.
