— За меня не дергайся, — равнодушно протянул
Кости.
Гасила хмыкнул и переметнулся к своему джипу.
— Я боюсь, — заговорила я, повторяя
отрепетированные заранее слова.
Нас могли слышать в любой из пяти ехавших впереди машин.
— Ты остаешься в машине и не выходишь. Сажаем твою
маму, и ты сейчас же уезжаешь, запомнила?
— Да. Я так и сделаю… — (когда в аду снег пойдет).
У меня руки чесались порвать их в клочья.
Я, как договаривались, расплакалась, тихонько жалобно
поскуливая, а сама в уме считала минуты. Скоро, очень скоро они узнают, кого
зачал один из их стаи. Насильник меня породил, вот и вышло, что насилие — мое
ремесло.
Поездка продолжалась сорок минут. Мы подъехали к обветшалому
дому в десяти милях от магистрали, проходящей по границе штатов. Славное
уединенное местечко, длинная подъездная дорога. Идеальное место для бойни.
Кости остановил машину и оставил с включенным двигателем. Он успел на мгновение
встретиться со мной глазами, но дверцу с его стороны тут же распахнули.
— Прибыли! Хеннесси сказал, что вышлет ее наружу, когда
ты войдешь. — У дверцы опять стоял Гасила, и его лицо морщила та же злая
усмешка.
Кости взглянул на него, подняв темную бровь:
— Не думаю, приятель. Выведите ее к двери. Я выйду не
прежде, чем увижу ее. А если нет, мы с тобой попляшем прямо сейчас.
Теперь в его голосе не осталось и следа равнодушия, а из
глаз лился зеленый свет. Нашу машину со всех сторон заблокировали подъехавшие
джипы, мы были окружены, и все же Гасила опасливо отступил.
— Ты и отсюда слышишь, как у нее бьется сердце. Она
жива, — неуверенно возразил он.
Кости ответил коротким злым смешком:
— Я слышу стук семи сердец, и кто мне скажет, которое
там ее? Что вам скрывать? Заключаем сделку или нет?
Гасила сверкнул на него глазами, потом резко мотнул головой,
и другой вампир заспешил внутрь.
— Тогда смотри.
Я ахнула. В тускло освещенном окне показалось лицо матери.
Один из похитителей держал ее за горло, прижимая затылком к груди. Лоб был в
крови, на блузке красные пятна.
— Вот тебе доказательство. Доволен?
Кости кивнул и вышел из машины. Все шестеро вампиров
мгновенно сомкнулись вокруг него. Я перебралась на место водителя и заперла
дверь.
Гасила подмигнул мне через стекло:
— Жди здесь. Сейчас ее выведем, и можешь ехать.
Судя по тому, как мало он обращал на меня внимания, мама
либо не рассказала им, что я такое, либо они ей не поверили. И слава богу!
Передняя дверца закрылась за Кости, и я осталась одна в
машине, запертой с трех сторон тяжелыми внедорожниками. Мать оттащили от окна,
и я больше ее не видела. Так мне было легче. Изнутри дома послышался
раскатистый голос, в котором звучало злобное веселье:
— Смотрите-ка, кто присоединился к нашему обществу!
Тебе, Кости, надо быть осторожнее со своими желаниями. Ты столько лет добивался
узнать, кто со мной работает, так что теперь гляди хорошенько. Мы все тут, за
одним исключением.
Они все там… Те, кто погубили сотни жизней, не одну мою. Я
подумала, сколько семей разрушили эти подонки, и эта мысль придала мне сил.
Руки у меня совсем не дрожали, были тверже камня. Я достала мобильный и набрала
номер с карточки детектива Мэнсфилда — казалось, целая жизнь прошла с тех пор,
как он дал мне эту карточку. Ответил женский голос:
— Шерифская контора округа Фрэнклин. Срочный вызов?
— Да, — выдохнула я. — Я — Кэтрин Кроуфилд. Я
нахожусь у пересечения шоссе семьдесят один и триста двадцать три, в нескольких
милях от Бетельроуд, в доме в конце тупикового проезда. Этим вечером я прошила
запястья детективу Мэнсфилду и детективу Блэку серебряными клинками. Приезжайте
и арестуйте меня.
Она только начала что-то мямлить, а я уже дала отбой и
бросила телефон на заднее сиденье. Дверь дома распахнулась, из нее с
нечеловеческой скоростью вылетел Гасила. Они услышали мой разговор. Я и знала,
что услышат и постараются заткнуть мне рот. Почему-то им в голову не пришло,
что Кости разрешит мне вызвать полицию. Гордыня всегда ведет к падению.
Свирепо оскалившись на Гасилу, я нажала газ. Джипы теснили
меня с трех сторон — только не спереди. Ну, ребятки, пора не пора — иду со
двора!
Машина рванулась вперед и сбила бы Гасилу, если бы тот не
вскочил на капот. Тем же движением он пробил ветровое стекло и потянулся ко
мне, но я уже держала наготове серебряный клинок. Воткнула ему в горло и
повернула. Вспорола глотку, а сама нырнула под рулевое колесо, когда машина врезалась
в стену дома. Обломки стекла и кирпича брызнули во все стороны. Я разбила окно
на фасаде. Оглушительный скрежет и звон. Я без промедления прорвалась сквозь
разбитое ветровое стекло, перекатилась по капоту, швыряя серебряные клинки во
все, что двигалось в мою сторону. Кости знал, что надо пригнуться. Крики боли
сливались с шипением двигателя, кашлявшего и взвизгивавшего в предсмертных
корчах.
Вместе с Хеннесси в том, что осталось от гостиной,
находилось еще два с половиной десятка вампиров. Матерь Божья, на столько мы не
рассчитывали! Мою маму, связанную по рукам и ногам, отбросили в угол.
Она не отрывала от меня неверящих, широко распахнутых глаз.
Алый туман ярости, которую я зажимала в себе с тех пор, как увидела мертвого
дедушку, вырвался на свободу, и я позволила ему поглотить меня. Хищное рычание
раздирало мне горло, глаза горели изумрудами.
Кости воспользовался мгновением общего смятения. Когда я
превратила дом в гараж, кто-то как раз заковывал его в цепи. Болтающиеся на
запястьях железки взметнулись вверх и обвились вокруг шеи ближайшего вампира.
Беспощадный рывок — и голова слетела с плеч, а Кости неуловимым движением
обернулся к следующему.
Три вампира прыгнули на меня, обнажив клыки, но и я успела
обнажить клинки. Я увернулась от их зубов, снизу нанесла жестокий удар ногой,
швырнув на пол одного, и тут же навалилась на него, ткнула в сердце, вспорола
его одним движением и скатилась с трупа, чтобы повторить то же самое с двумя
оставшимися. Чернявый вампир, сохранивший присутствие духа, направлялся к моей
матери. Взвившись в воздух, я практически перелетела комнату, обрушившись ему
на спину. Серебро присвистнуло, уходя в его сердце, как раз когда он дотянулся
до нее. Один поворот ножа покончил с ним, и тут меня саму жестоко сбили с ног и
бросили ничком на пол. Не пытаясь сопротивляться, я сжалась в комок, и
атакующий, нацеливший удар мне в голову, споткнулся о мое тело. Никто из них не
ожидал от меня такого проворства. Я приколола его к стене, не дав времени
нанести следующий удар, и оставила тупо пялиться на серебряную рукоять,
торчащую у него из груди.
Одним из метательных ножей я перехватила веревки,
связывавшие мать.
