— Нет.
Единственное слово повисло в воздухе. Дон моргнул.
— Не хотели бы вы повидаться с матерью?
Слишком уж легко он принял мой отказ. Что-то затевается. Я
медленно кивнула:
— Да. Она здесь?
— Да, и мы доставим ее прямо сюда. Не годится вам
разгуливать по коридорам, размахивая этой железной дубинкой. Тэйт, скажи
охране, чтобы привезли миссис Кроуфилд. И закажи еще одно кресло-каталку.
Что-то у меня артрит разыгрался. — Он с наигранным негодованием осматривал
свои колени.
Во мне шевельнулось легкое раскаяние.
— Вы сами напросились.
— Дело того стоило, Кэтрин. Надо было доказать, что я
прав. Есть вещи, за которые стоит расплачиваться.
Вспомнив Кости, я всей душой с ним согласилась.
Стоило полюбоваться на физиономию охранника, когда он,
отворив дверь, увидел Тэйта, поддерживающего выломанную под странным углом
руку, и устроившегося на полу Дона. Рейку с кровати я придерживала рукой, а
сама лежала как раньше.
— Я споткнулся, а мой напарник хотел мне помочь и упал
на меня, — выдал Дон, когда стало очевидным, что требуется какое-то
объяснение.
Охранник сглотнул слюну и понимающе кивнул. Дону помогли
подняться, а вскоре в кресле вкатили мою мать. На мгновенье мне пришло в голову
снова вышибить оконное стекло, схватить ее в охапку и бежать, но одного взгляда
на ее лицо хватило, чтобы понять: ничего не выйдет.
— Как ты могла? — заговорила она, едва за ней
закрылась дверь.
От ее взгляда сердце готово было разорваться в груди.
— Ты как, мам? Мне так жаль бабушку и дедушку.
Я же их любила… Слезы, скопившиеся внутри, наконец
прорвались. Я села и потянулась к ее руке. Она с отвращением отпрянула.
— И ты еще говоришь, что тебе жаль? Ты это говоришь
после того, как я видела тебя с тем вампиром!
Она кричала так, что я нервно оглянулась на дверь. Как бы
охранник не упал в обморок. Она вдруг заговорила с мольбой:
— Скажи мне, что я ошиблась. Скажи, что они мне лгали,
те звери, что убили моих родителей и уволокли меня. Скажи, что ты не е…шься с
вампиром.
Я никогда в жизни не слышала от нее этого слова, и в ее
устах оно прозвучало особенно мерзко. Взглянув ей в лицо, я поняла, что
оправдываются самые страшные мои ожидания. Так я и думала. Она презирала меня.
— Мама, я собиралась тебе о нем рассказать. Он не
такой, как другие. Это на самом деле он помогал мне их убивать, а не Тимми. Он
много лет охотился за Хеннесси и его бандой.
— Ради денег. — Она хлестала меня словами. —
О, я довольно наслушалась от них об этом. Они только и говорили о вампире,
который убивает за деньги. А о тебе говорили со смехом, говорили, что где он,
там всегда женщины. Так вот чем ты стала, Кэтрин, — шлюхой неумершего.
У меня вырвался всхлип. Каким грязным все это представлялось
ей.
— Ты напрасно его осуждаешь. Он рисковал жизнью, когда
вошел в тот дом, чтобы спасти тебя.
— Как он мог рисковать жизнью, если он мертв? Мертв, и
повсюду сеет смерть! Это из-за него убийцы пришли в наш дом, и это ты виновата,
что связалась с ними. Если бы ты не спала с вампиром, мои родители и теперь
были бы живы!
Из всего, что она наговорила, это ударило больнее всего.
Пусть я не смогу оправдаться за их смерть, но Кости она винить не смеет.
— Не смей, мама! Не смей! Ты знала, чем я занималась с
шестнадцати лет: болталась по клубам, выискивала вампиров. И ты знала, как это
опасно. Кому, как не тебе, знать, после той истории с моим отцом, но все равно
ты меня поощряла, значит, это твоя вина! И я это делала и не хотела
остановиться, сколько Кости меня ни уговаривал, так что это моя вина! Если бы я
не встретилась с Кости, если бы я никогда в жизни не спала с вампиром, бабушку
с дедушкой все равно могли убить за то, что делали мы с тобой без его участия,
еще до него. Если кровь бабушки и дедушки на чьих-то руках, так на моих и
твоих. Не на нем. Мы всегда знали, что однажды мой след может привести их к
нашему дому; и если кто в ответе за смерть бабушки и дедушки, так это мы с
тобой, а вовсе не он.
Она побелела, и ее голос, когда он прозвучал, был тихим и
звенел:
— Возможно, ты права. Возможно, я тоже в ответе за
убийство моих родителей, и мне до конца жизни не смыть этой вины. Но допустить
в свою жизнь вампира я не могу. Я люблю тебя, Кэтрин, но, если ты не порвешь с
этой тварью, я не хочу больше тебя видеть.
Слова ударили сильнее, чем пули. Я думала, что готова
услышать их, но это оказалось гораздо больнее, чем я думала.
— Не надо так со мной, мама. Кроме тебя, у меня не
осталось родных!
Она выпрямилась в кресле, насколько позволяли ей
поврежденные ребра:
— Я знала, что это случится. Ты изначально испорчена.
То чудовище растоптало твою совесть и вызвало к жизни скрывавшийся в тебе мрак.
Я всегда этого боялась. Мне жаль только, что те звери не убили меня прежде, чем
я узнала, что оказалась негодной матерью.
Каждое слово резало словно ножом.
После похищения, после смерти родителей бессмысленно было
убеждать ее, что не всякий вампир — зло. Она тонула в ненависти, и я не в силах
была ее спасти.
— Надеюсь, те люди изловят это чудовище и убьют его раз
навсегда, — продолжала она. — Тогда ты избавишься от его власти.
Я вскинула голову:
— Кто? О ком ты говоришь?
Она с вызовом ответила на мой взгляд:
— Я рассказала всю правду тем людям, что сейчас вышли
отсюда. Сказала, что тебя сбил с пути один из этих нелюдей и что ночью он бежал
из дома. Старший из них знает о существовании вампиров. Они его ищут. Надеюсь,
убьют. Тогда ты станешь свободной.
— Дон! Идите сюда!
Я вскочила с кровати, распахнула дверь. Охранник, увидев,
что я освободилась, начал поднимать пистолет, но Дон оттолкнул его своим
высоким креслом-каталкой. Следом за ним подоспел Тэйт.
— Все в порядке, Джонс. Все идет по плану.
— Но она же… она…
Джонс выпучил глаза на железную рейку, болтавшуюся на цепочке
наручника, и безмолвно открывал и закрывал рот.
— Ваше дело — стеречь дверь, — прикрикнул Бредли и
оттолкнул его в сторону здоровой рукой.
— Ну что, леди, поболтали? — начал Дон.
— Ты самоуверенный сукин сын. Что за игру ты затеял?
Дон держался невозмутимо, словно зашел на чашку чая:
— Миссис Кроуфилд, прошу прощения, но не оставите ли вы
нас на несколько минут наедине с вашей дочерью? Охранник отвезет вас в вашу
палату.
