– Хорошо, берем за точку отсчета «Космополитен», –
предложила я, – и корректируем их стиль под нас.
Митька яростно почесал в голове.
– А ты знаешь хоть одну реальную девушку в стиле
«Космо»?
Размышлять при мозговом штурме не полагается, поэтому я
сказала первое, что пришло в голову, – в порядке творческого бреда:
– Зоя Космодемьянская?
– А что! – оживился Митька. – Это забавно,
свежо и абсурдно одновременно. Узнаваемый персонаж, легенда, типаж... Зоя – это
«Молодая гвардия»?
– Нет, она из другой оперы, ее повесили
изверги-фашисты. А молодогвардейцев, кстати, побросали в угольную шахту.
Митька трусливо поежился:
– Какие ужасные ужасти... Ну вот, теперь вся эта
компания будет сниться мне по ночам. Единственное, что может спасти меня от
шизофрении, – хороший глоток хорошего коньяка. Ты как?
Через час мы сидели в ближайшем ресторанчике и радостно
плакались друг другу в жилетки.
– Папы не помню, вокруг всегда кружились женщины: мать,
сестра, бабушка, их подруги, соседки. Все эти разговоры о месячных и абортах...
А теперь они удивляются, почему я равнодушен к женскому полу...
– Встречаю человека, кипят страсти, потом он говорит
«звони», а номер телефона почему-то не оставляет. И я начинаю страдать.
Проходит время, я встречаю другого человека, и история повторяется. А потом они
удивляются, почему я такая циничная...
У Мити на этот счет, как всегда, была своя теория: надо
воспринимать все эти встречи как «очистительный огонь», через который надо
пройти, чтобы в конце концов найти любовь того единственного человека...
Я удивленно посмотрела в пьяные Митины глазки – там плавали
коньяк и вечные истины. С тех пор я уверена, что Митька – блаженный двадцать
первого века, устами которого глаголет истина, и обижать которого – грех.
А рекламный ролик мы все-таки сняли. Там вообще не было
девушек – только стильные мачо. Такой сценарий полностью устроил и меня, и
Митьку. Журнал пошел на ура, иногда я пишу для них крошечные зарисовки о
городской жизни хорошенькой женщины – под псевдонимом Лу-Лу А вырванные листочки
служат ароматизатором – в них можно заворачивать трусики, их удобно класть в
стопку с постельным бельем... жаль только, что нельзя использовать в туалете.
* * *
Васька вернулась через два дня. Не помню, что это был за
день недели – в политической кампании все дни рабочие, и вечера, и ночи, а
выходной один – первый после дня голосования. Вот до него мы и считаем дни...
Вернулась Васька вместе с Митей. Вид у нее был, как я и
предсказывала, возбужденный и разочарованный, в волосах ленты, Митя обнажен по
пояс, и на его хилой куриной грудке болтался железный круг, отдаленно похожий
на кастрюльное донышко.
– Та-а-а-ак... – Гарик стоял на лестнице. Гарик
дышал негодованием наивысшей пробы. Он...
– Секундочку, – пробормотала Василиса и метнулась
к холодильнику, из чего стало понятно, что они изрядно накурились в пути.
– Гарик, брат мой, – трогательно воззвал
Митя, – я понял, в чем истина!
Надо сказать, в этом не было прелести новизны – Митя
открывал для себя истину как минимум несколько раз в год, и чаще всего она была
связана с очередным психоделическим препаратом.
– Умойся, блядь, мессия!
– Хм... да, я пахну. Но это запах побед! Это ветер
странствий! Когда мы с шаманом Кайгалом путешествовали по иномирью и встречали
духов в виде сине-пятнистых быков... Не будь мелочным, Гарик. Я знаю, в чем
будет необходимость Петрова для Сибири!
– Ну?
В наркотическом Митином мозгу гениальные идеи путешествовали
не просто периодически, а довольно часто. Чего стоит его слоган-палиндром
АВОТИТИТОВА (а теперь прочитайте наоборот) для кандидата в Заксобрание
Александры Титовой.
Впрочем, бывали и провалы. Например, за попытку организовать
съемки политического порно Митя был жестоко бит и получил условную судимость.
– Фэн-шуй! Мы начинаем с сегодняшнего утра утверждать,
что в Сибири слишком силен Красный Дракон, и он высасывает энергию с территории
от Алтая до Красноярского края! Отсюда – повальная нищета, болезни и
коммунальные катастрофы! Чтобы уравновесить Красного Дракона, нужен Зеленый
Тигр!
– А это и есть Петров, – сообщила Васька,
возвращаясь от холодильника с полными руками «сникерсов» и глазированных
сырков. – И уже есть секретные планы по переносу центра мира в Сибирь.
Идея была блестящей. Простой, ясной, модной и совершенно
безумной – как раз для избирателя. Митька не зря медитировал у шаманов. А с
Василисой еще нужно разобраться. Она незаметно проскользнула в мою комнату,
села напротив иконостаса и поедала зефир в шоколаде из мешка.
– Ну?
– Байкал немыслимый – как расплавленное стекло! И
грозный. И прозрачный. А какие там туманы...
– Угу. Ты мне скажи: миссию выполнила?
– Ну... шаманы сказали, что не видят ясной картины
будущего. Может, это из-за того, что я им фотографии кандидатов показывала на
ноутбуке?
– Ну и что?
– Как «ну и что»? Компьютер фонит и мешает читать ауру!
* * *
Итак, до Байкала Васька добралась без приключений, не считая
того, что они безнадежно заблудились на отрезке между Иркутском и островом
Ольхон. Стремительно темнело, а Виолетта вспомнила об оставшихся дома блеске
для губ и пилочке для ногтей и хотела вернуться. Первой фразой Мити, когда
Василиса дозвонилась до него, было:
– Не вешай трубку, иначе я забуду, что ты должна
приехать! Шаманы сказали, ты можешь остаться, только если твоя душа чиста и ты
не запортишь им тайлган!
– А если нечиста? – Тут Васька вспомнила все
черные листовки и фальшивые спецвыпуски газет, всех брошенных мужчин и краденую
в детстве соседскую малину.
– Не знаю... убьют, наверное.
Шаманский лагерь, когда до него глубокой ночью все-таки
добрались, успокоительно напоминал человеческий – палатки, шашлыки, чугунный
котел и запах всеобщей немытости. В ряд у палатки стояли бубны величиной с
приличный чемодан, подозрительно похожие друг на друга. Василиса любопытно
подобралась к бубнам-близнецам.
– Заказать себе можно на сайте
«ввв.алтайшаман.ру», – доброжелательно сообщила широкоскулая тетка в кедах
и бледно-синей кофте. – Доставка за тридцать календарных дней. А эти лучше
не трогать, помнешь магический щит.
Шаманы хаотически бродили с расфокусированными лицами.
Кое-кто раскрашивал лицо, кто-то ловил в воздухе невидимых существ. Митя в
нечеловечески грязной майке и джинсах «Dolce&Gabanna» сидел у костра рядом
с мужиком в рогах.
