– Милая Даша, пойми – чего ради я должен тебе доверять?
Гарик тебе папа-мама, ты за него готова в огонь и воду. Особенно за большие
деньги. Мда... Никто не хочет любить в нас обыкновенных людей, и это скверно.
Не мои слова – Чехова. Дарья, ты что, плачешь? Боже мой, Дашенька, прости меня,
старого козла, – напился и несу всякую чушь.
Я ревела. Разочарование, обида, а главное – убойная доза
виски сделали свое дело. Ресторанная публика с нескрываемым любопытством
наблюдала эту сцену, официанты замедляли свой бег с подносами. Тогда Курочкин,
не спрашивая счета, бросил на стол кучку купюр, подхватил меня под руки и повел
из зала. Подскочившему Алексею он сказал только одно слово: «Домой». Я еще
отразила, что меня заносят в машину и бережно укладывают на сидение. Но как
только мое тело приняло горизонтальное положение, сознание отключилось...
Когда я открыла глаза, вокруг было светло, шумела вода. По
запаху я догадалась, что это ванная комната, и, по всей видимости, – не в
нашем доме. Курочкин сидел на корточках и стягивал с моей ноги чулок.
Сарафанчик и свитер, аккуратно сложенные, лежали рядом – с моей одеждой он
разобрался с ловкостью сестры-сиделки. Так же ловко он усадил меня в ванну и
начал мыть, как маленького ребенка. Я сосредоточенно наблюдала, как он проводит
душистой губкой по моим плечам, спускается ниже и ниже... Он гладил меня по
непутевой моей голове. Шампунь попал в глаза, и я недовольно заканючила.
Андрей Вячеславович наклонился ближе и спросил:
– Глазки щиплет?
Я хотела сказать: «Все отлично, тысяча спасибо за все», но
получилось только: «М-м-м...»
– Сейчас мы все смоем, будет Дашенька
чистая-чистая, – потекли его ласковые слова. – Кто же так пьет виски,
дурочка?! С твоей комплекцией ничего крепче молока пить нельзя.
Голова уже не гудела, тепло сладко разлилось по всему телу.
В облачках пара закружились влажные стены.
– Андрей...
Я сама притянула его к себе. Он развязывал галстук, боролся
с пуговицами рубашки и ремнем на брюках и при этом умудрялся целовать меня – то
крепко, взасос, так, что терялось дыхание, то мягко, одним прикосновением.
Он шагнул в ванну, обнял меня сзади. Казалось, я улавливаю
малейшее его движение нервами позвоночника.
«Как вам повезло, Андрей Вячеславович, – радостно
пронеслось у меня в голове. – И как повезло мне!»
Ванна оказалась слишком маленькой для нас двоих. Пожалуй,
будет лучше, если романтический момент случится в спальне. Но пока я пыталась
сформулировать эту мысль, ощущая внутренней стороной бедра его стоящий член, он
не выдержал – схватил за плечи и одним рывком вошел в меня.
– Аааах, – удивленно и восторженно выдохнула я.
Андрей нагнулся к моему уху, прошептал:
– Ты фантастическая... удивительная... девочка моя!
– Только не останавливайся...
Счастье есть, это говорю я, Дарья Орлова.
И сейчас оно – внутри меня!
* * *
А еще он сказал: «У твоих глаз полторы тысячи оттенков –
свой оттенок для каждой минуты». И еще: «Дашка, господи, с тобой я чувствую
себя так, как будто мне семнадцать лет...»
Какая, в сущности, разница – заговорщик он или нет. Какая
разница, что это за авантюра с преемником? Может, нам с Васькой приснился весь
этот разговор на берегу – переутомление, водка, вино, шампанское.
Да здравствуют облака! Я влюбляюсь...
Тут я осознала, что сижу в джакузи, мечтательно направив
струю воды в стену, и рассматриваю потолочную мозаику, а в дверь хамски
барабанят кулаки. Есть все-таки свои минусы в жизни большого дома! Особенно
если джакузи одна на всех.
– Выхожу! Ну почему, стоит бедной женщине на пять минут
зайти в ванную, как каждые полчаса – стучат и стучат!..
Мрачные Андрес и Николай прошипели что-то, во что я даже
вслушиваться не стала. В том духе, что буквально сейчас им ехать в двухдневную
командировку по отдаленным районам, где нет газа, водопровода, а люди только по
праздникам моются под большое декольте. И даже в этот тяжелый момент из-за меня
они лишены счастья почистить зубы...
Спрашивается, зачем? Пора отвыкать от буржуазных излишеств.
Я полчаса провела перед шкафом, выбирая наряд, и
остановилась на шелковом халате – в моем душевном состоянии работать можно
только дома. Внутри плескалось хрупкое ощущение прелести жизни после вчерашнего
отлета Курочкина.
Ой, а вот и смс-ка от нашего принца.
«Просыпайся, северная красавица, нас ждут великие дела:)».
Ааааааах!..
Васька сидела в своей комнате и рассматривала прядку волос с
видом, означающим «романтически отсутствую».
– Что, Перцель – очередной мужчина твоей жизни?
– Вроде похож... – осторожно протянула
Василиса. – Но тебе не кажется, что «Василиса Перцель» звучит несколько
комично?
– Вы с ним уже обсуждали эту проблему? – Я
постаралась сохранить серьезное и торжественное лицо какающей кошки.
– Нет, – трепетно вздохнула Васька. – Мы
говорили сначала о тибетской йоге, а потом о принципах федерализма.
– И даже не поцеловались?
– Знаешь... когда речь идет о мужчине твоей жизни, не
надо торопиться.
Я думаю с точностью до наоборот. Только в этом случае и надо
торопиться.
– А вы совершенно случайно не заговаривали о шансах
Петрова на президентство?
– Совершенно случайно, – с нажимом произнесла
Василиса, – мы решили об этом не заговаривать. Чтобы не рождать
подозрений. Все штабисты – параноики. Еще не хватало, чтобы он начал видеть во
мне засланную шпионку от ФСБ.
– Резонно, моя двуличная Мата Хари.
– Дашка... – Василиса умоляюще сложила брови
домиком. – Он такой милый, он Розанова читал, детей любит, может, у нас
поехала крыша? И нет никакого антипетровского заговора?
– А даже если и есть, – замечательно, когда друг
читает твои мысли, – кто запретит влюбляться в заговорщиков? Гарику мы
ведь ничего не скажем.
Эта нехитрая мысль Василису приятно удивила.
Потом мы заварили чай с Васькиными шаманскими травами. Нашли
чистые чашки в доме нашего олигарха (заодно обнаружили под бильярдным столом
кем-то забытую полбутылку текилы и аккуратно переставили ее под кухонный стол).
И устроились на огромной кровати – грезить под персиковым утренним солнцем.
Утро в легкой позолоте оживляло контуры предметов и
мимоходом вытягивало на поверхность наши мечты, ясные и легкие, как яичная
скорлупа. О любви и нежности, о словах, которые тают на губах, как шоколад,
когда просыпаешься рядом с любимым человеком, о детях, ведь родятся же и у нас
дети, раз Славка рожает четвертого. О дыхательной гимнастике, идеальных
мужчинах и о тех бесконечно счастливых временах, когда мы бросим выборы к
чертям собачьим. Я буду заниматься дизайном каких-нибудь кофеен и модных
магазинов, а Вася – учить детей музыке. А может, мы все-таки уедем в Финляндию,
к муми-троллям.
