– Ага, он что-то вещал про историческое объединение.
– Завтра надо бы почитать в Интернете о масонах.
– И о Стабфонде.
* * *
В шесть утра позвонил Курочкин.
– Дарья, это ты? – уточнил он нетрезвым
голосом. – Наваждение... никак не могу перестать о тебе думать. Хочу к
тебе. Дарья, пообещай... пообещай, что дождешься меня там и никуда не денешься.
Слышишь?
– Как ты думаешь, сколько у меня сейчас
времени?.. – хрипло поинтересовалась я.
В Москве, по моим подсчетам, был всего час ночи.
– Ох, бля! – сказал Андрей Вячеславович Курочкин и
мудро повесил трубку.
Еще через час телефон совершенно неуместно взвыл «Время,
вперед» Свиридова. Звонил Гарик. Из соседней комнаты. Или с коврика у камина.
– Даш... вы в штаб собираетесь? – просипел
он. – Собирайтесь пораньше, а? Там сейчас народу припрется... из мэрии, из
типографии, из районных штабов... нужно будет как-то разрулить.
– Опамятуйся, Гарик, мы даже не знаем, что им нужно!
Что мы будем говорить?
– Говорите – все под контролем. Я сейчас на совещании в
Москве, все организационные вопросы по телефону. У кого нет моего мобильника –
тем и не давайте. Гасите эмоции.
– Га-а-арик!
– Дашка, мы же команда! Мы же родные люди!.. –
подхалимски простонал Гарик.
Я вздохнула и побрела будить Ваську.
– Гарик – проклятый эгоист, пьяница и деспот, –
прошептала она, не просыпаясь, высунув из-под одеяла кончик ноги. –
Кстати, можно я надену твое голубое платье?
Когда мы с Василисой, придав себе немного блеска, приехали в
штаб, чувство было такое, как будто здесь прошла пирушка революционных
матросов. Пустые бутылки и разнокалиберные чашки с размокшими чайными
пакетиками, тарелка в веселенький цветочек, забитая окурками, пакетами от
чипсов, мороженого и шоколадок, чей-то мобильник рядом с сухим обрезком вареной
колбасы. Висел дух порока и разложения – обычное дело в предвыборном штабе.
К счастью, людей не было.
– Семен Семеныч, – Василиса взмахнула ресницами на
старого разведчика, – ну как же вы недосмотрели!
– Василиса Витальевна, ребята сказали – креативный
процесс идет...
– Понимаю, – горько кивнула Вася, сгребая бутылки,
окурки и мобильник в шкаф.
Первым пришел человечек из мэрии с лицом мелкого пакостника.
У него был длинный чуткий нос еврейского портного, но этот намек на
интеллигентность, ничем не подкрепленный, провис в воздухе, испытывая, кажется,
некоторую неловкость за хозяина.
– Очень жаль, – заявил он, – что нет Игоря
Львовича. Надо же, как внезапно он улетел, а еще ночью его, говорят, видели в
городе... Но, может быть, это был его двойник, потому что знаете, этот двойник
та-а-ак себя вел!
Мы издали неопределенные звуки, означающие равнодушие к
затронутой теме. Уж мыто знаем, как может вести себя Гарик в захваченном
городе. А чем скорее уйдет этот неуместный субъект, тем раньше мы полезем в
Интернет читать о масонах.
– Но раз уж его нет, с кем я могу поговорить о
последней листовке? У меня, знаете, по ней много вопросов.
– Поговорите с нами, – дружески посоветовала
Вася, – мы ее писали.
– Писали?! А сколько вам лет, деточка? И кто вас учил
писать листовки? Смотрите, вы тут пишете: «Нам еще многое предстоит сделать для
того, чтобы законы работали на людей. Слишком много равнодушных чиновников,
которые за колонками цифр не видят живого человека». Для чего это?
– Чтобы вызвать доверие у электората, – терпеливо
объясняла Василиса, – чтобы листовка отвечала потребностям человека в
безопасности и благополучии. И давала простые ответы на сложные вопросы.
– Возмутительно! Если уж вам поручили писать о
серьезных вещах, вы могли взять тезисы из доклада мэрии! Вот смотрите,
насколько лучше бы смотрелось: «Управление, ориентированное на дословное
исполнение буквы закона, становится одним из наиболее востребованных методов и
на федеральном, и на местном уровне. Интенсивность взаимодействия горожан с
различными учреждениями и службами остается достаточно высокой». Просто и ясно!
Вот как надо писать!
Мы тихонько зверели.
– Так что в следующий раз, – как ни в чем не
бывало сообщил человечек, – сначала посоветуйтесь со мной, а потом
печатайте листовку. Я тут в мэрии работаю по хозяйственным вопросам. Кстати,
чайку у вас нельзя ли выпить?
– У нас самообслуживание, – ледяным тоном сказала
я, – чай в шкафу.
Из шкафа на человечка посыпались окурки, фантики и пустая
жестянка из-под оливок.
– Что это?!
– Скелеты, – сообщила Василиса, пряча
злорадство, – у нас полные шкафы скелетов...
Дальше дело пошло веселее.
Начальники районных штабов жаловались на те же беды, что и
Павлуша. Тиражи листовок и предвыборных газет не приходили вовремя. Деньги не
перечислялись, люди приходили и исчезали, Интернет в большинстве штабов так и
не провели, с телефонами тоже была беда.
– Гасите эмоции, – задушевно посоветовала
Вася. – Когда мы работали на референдуме в Иркутской области, там кое-где
не то что Интернета – водопровода не было. А электричество давали на четыре
часа в день. Как раз хватало, чтобы зарядить мобильник.
– Ага, – поддакнула я, – и еще весной там
случилось наводнение, и целую неделю не могли подвезти клей для расклейки
листовок. И вообще клей пропадал коробками. Разносчики разбирали его по домам и
нюхали. А люди вечерами собирались в рюмочной, совмещенной с кулинарией
«Алиса». И закусывали одной карамелькой бутылку водки.
Если мы с Васькой и не убедили начальников районных штабов,
что все идет по плану, то по крайней мере развлекли.
Потом позвонил кто-то, забывший представиться, и весело
заорал:
– Эй, какие нам на этой неделе ждать листовки?
– А разве Гарик вам не говорил? – осторожно
уточнила Василиса.
– Говорить-то говорил... но в прошлый раз у меня не
было ручки и бумажки, чтобы все записать. Вообще-то... вообще у меня и сейчас
нет ручки и бумажки.
– Вы пьяный?
– Сами вы пьяные, козлы! – обиделись в трубке и
отключились.
И только к тому времени, когда приличные люди усаживаются
обедать, а политконсультанты просыпаются, мы добрались до масонов в Интернете.
На нас вывалились мегабайты самой противоречивой информации. Одни считали
масонов шарлатанами, другие – борцами за справедливость, третьи называли их
«поклонниками сатаны, которые готовят пришествие дьявола в наш мир». Но все это
не добавляло ни капли ясности к тому, чем они занимались.
