– Нет, Дашка, его тоже нет.
Мы знакомы с Васькой тысячу лет. Вы бы легко узнали ее на
улице – просто выберите самую романтическую барышню. Это не означает, что она
будет в кисее и кружевах – просто в ней будет что-то неуловимое, легкий намек
на то, что она сбежала со съемок «Обыкновенного чуда» в киоск за шоколадкой.
Васька принципиально не носит черного – считает, что черный цвет отягощает
карму русского человека. Вот китайца не отягощает, а русского – стопудово.
Имя свое она оправдала полностью – окончила музыкальную
школу, выросла мудрой и прекрасной и по родительскому плану должна была стать
замечательным детским врачом. Вместо этого Васька тайно поступила на
философский, причем, кажется, в течение пары первых курсов все были убеждены,
что девочка учится в мединституте. Потом истина все-таки выплыла наружу.
– Но ведь философия – это для шизофреников,
Васенька, – растерянно и печально сказала мама. – Как же ты будешь
помогать людям?
– Ничего, я уж как-нибудь найду способ! – с
неповторимой уверенностью ответила Василиса.
И действительно – вскоре занялась выборами.
У нее совершенно гениально получаются сиропные листовки о
кандидатах-спасителях Отечества, душещипательные слова о голодающих пенсионерах
и улыбках сквозь слезы детишек-сирот. И, кстати, это она первая придумала
эвфемизм «люди уважаемого возраста». Хотя ей же принадлежит афоризм: «Пожилой
человек заслуживает уважения как источник нашего дохода». Но в действительности
интересуют Ваську всего несколько вещей – мужчины, магазины и
философы-постмодернисты...
А после Васьки я позвонила родителям.
– Мама, – я постаралась говорить голосом пироженки
с кремом, – я случайно вернулась с моря раньше. И случайно завтра улетаю
на север. И, наверное, смогу вернуться не раньше, чем через месяц... а то и
через полгода.
– И почему я совсем не удивляюсь? – мирно
вздохнула мама. – Приезжай, хоть поешь по-человечески перед самолетом...
* * *
Северск. Уже в аэропорту здешняя действительность раскрылась
во всей своей суровой красе. Меня, оказывается, никто не собирался встречать.
Никто не вырывал из рук тяжелые сумки и не предлагал такси. Какой-то молодой человек
у стойки бара посмотрел на меня и флегматично заметил:
– А вот здесь торгуют тем, что сдали в багаж
пассажиры...
– А чем вообще богат Северск? – спросила я.
– Да так... Ягода-морошка, лагеря строгого режима.
Хорошенькое начало. А ведь мне предстоит продержаться тут
полгода. И летать отсюда в иные, не менее гостеприимные сибирские города.
На старте своей карьеры мы с Васькой упивались студенческой
романтикой командировок. Ночевки в третьеразрядных гостиницах и полуразрушенных
профилакториях, пельмени на завтрак-обед-ужин, повседневная униформа – свитер и
джинсы. Мы не обращали внимания на то, что едим, сколько выпиваем, где спим и с
кем...
После каждой такой кампании требовалась долгая реабилитация:
первые сутки после возвращения домой мы просто отмокали в горячей ванне и,
разглядывая себя в зеркале, всегда удивлялись, до какой деградации могут дойти
приличные, в общем-то, девушки всего за два-три месяца отсутствия элементарного
комфорта.
Сейчас все изменилось. Мы повзрослели и обнаглели. Во время
переговоров отдельно оговариваем все вопросы благоустройства, включая квартиру
с евроремонтом и личного шофера. Однажды я дошла в своей изысканности до того,
что отказалась от заказа (правда, не особо выгодного), узнав, что жить придется
в районе, где в радиусе ста километров нет ни одного фитнес-клуба.
Но все-таки я оказалась не готова к сибирскому размаху.
По телефону Гарик говорил, что жить мы будем все вместе в
небольшом, но уютном загородном домике, любезно предоставленном одним из
местных воротил бизнеса – олигарх решил таким образом наладить дружбу с власть
предержащими.
При ближайшем рассмотрении «домик» впечатлял – по сути, это
был дворец с барельефами, в котором мог запросто встать на постой эскадрон
гусар, и скучать бы бравым парням не пришлось: в подвале находились финская
сауна, тренажерный зал и бильярдная, в холле почти всю стену занимал настоящий
камин, барная стойка мерцала и манила огнями невиданного ассортимента.
Кухня-столовая – размером с полноценную городскую квартиру, пол из итальянской
плитки – с подогревом... Я ошалела.
– Да, растем, – горделиво отметил Гарик, он явно
наслаждался произведенным эффектом.
– Мне даже страшно представить, что нужно сделать,
чтобы заработать такие деньги, – с восхищением сказала я.
– Ладно, не расслабляйся. Поехали в штаб, там уже все
ждут.
Офис, в котором разместили нашу команду, выглядел не столь
роскошно, зато отвечал всем требованиям безопасности: высокий забор, охрана,
вход по пропускам, вывеска: «Научно-производственное объединение...» Гарик
высадил меня у пыльных ворот и умчался по своим делам, а я с ноутбуком под
мышкой зашагала в штаб, где мне предстояло отработать полгода – принять участие
в сотнях совещаний, написать тысячи страниц планов и агиттекстов, редактировать
чужую писанину, нервничать, закатывать истерики, пить ведрами кофе с коньяком
и, возможно, заниматься сексом в укромной темноте коридоров.
Навстречу мне вышел немолодой тщательно расчесанный дядька в
водолазке, с детским румянцем. Он отрекомендовался Семен Семенычем, начальником
службы безопасности, и предложил проводить до нужного кабинета.
– А где наша Василиса Прекрасная? – спросила я.
– Василиса Витальевна сказала: работает над
документами, – почтительно ответил Семеныч, указывая на одну из офисных
дверей.
Я вошла. Меня встретила идиллическая картина. Всюду царили
тишина и прохлада. Сквозь занавешенные окна пробивались легкие лучи заходящего
солнца, рассыпаясь бликами по линолеуму. А за единственным столом, в окружении
традесканций и бегоний, сидела Васька и сосредоточенно играла в «сапера».
– Привет из Таиланда! – заорала я с порога.
Васька оторвалась от ноутбука, взвизгнула и побежала
целоваться.
Последующие полчаса мы обсуждали притоны Пхукета, футмассаж,
цвет моего загара, а также достоинства и недостатки таиландской кухни. На
всякий случай о шоу гоу-гоу в отеле я решила не рассказывать.
– Кстати, – опомнилась я, – вводи меня в курс
дела. Скажу честно – я пыталась почитать ориентировку в самолете, пока сюда
летела, но в голову ничего не лезет, и мужчина рядом сидел симпатичный... В
общем, было недосуг.
Василиса сладостно вздохнула при слове «мужчина», но тут же
сдвинула бровки и зашелестела бумажками на столе.
