– Дюганов или Крижановский! Вероятнее, конечно,
Крижановский – он лоялен Кремлю, и Кремль может без потерь для себя
расплатиться с ним сейчас за прошлые услуги. Этакой почетной медалькой.
– То есть ты думаешь, что сюрпризов быть не может?
– Сюрпризов?.. – Славка внимательно взглянул на
нас с Васькой и рукой взял креветку вместе с соусом. – Да кто тут может
стать сюрпризом? Погодин? Вряд ли. Может, Акутагава – кстати, вы слышали, что
она тоже беременна?..
– Не отвлекайся.
– Ну, рейтинг Акутагавы, что беременной, что не
беременной, около трех процентов... Так на ком мы закончили, на Погодине?
Погодин в хронической опале. Если его просто допустят до участия в выборах, это
уже будет его большой победой. В общем, бабы, либо вы объелись белены, либо мне
неизвестно что-то чрезвычайное. И если у вас какой-то секрет, расскажите сейчас
же!
– Ох, Слав... Если бы мы знали какой-то секрет, мы бы
давно уже проболтались, – печально призналась Васька.
Иногда мы так делали – пробалтывались под шумок, зная, что
Славка живет политическими сенсациями и мелкими пикантными историями, и не
только сам живет, но кормит свою многодетную семью, к тому же никогда не сдает
источники информации. Но рассказывать ему о разговоре Курочкина с Перцелем –
самоубийство. Все остальное – просто смешно. Шаманы, масоны...
Впрочем, о шаманах мы все-таки немного рассказали. Славка
обтер руки об лепешку и счастливо сообщил, что «тема – просто конфетка, и не
поехать ли нам с этой радости к Михе?»
Михой звали нашего аналитика.
Миха был голубоглазым. С локонами, делающими его похожим на
греческого бога Диониса. У него был здоровый румянец человека, имеющего дело по
большей части с экономикой и финансами, то есть человека со здоровой психикой.
Миха держался с настороженным достоинством персидской кошки.
– Я вообще не доверяю журналюгам, – заявил он,
пустив нас на порог, – вы все неадекватные. Задаете кучу вопросов,
записываете ответы на мятую бумажку, а потом оказывается, что бумажку вы
потеряли и не помните даже, как человека зовут и где он работает. К тому же вы,
по-моему, все считаете, что фондовые биржи занимаются тем же, что и банки, а
банки – тем же, что инвестиционные фонды. И вообще все компании занимаются
одним и тем же...
Однако пакет с бутылками из наших рук он взял.
Осознав, что мы не журналисты, финансовый аналитик Миша
ощутимо расслабился. Затрепетал ресницами. Уточнил, что будут пить милые дамы.
– Сначала самую капельку поговорим про Стабфонд, –
решительно сказала я, – а потом милые дамы будут пить все. День был
тяжелый.
– И завтра будет тяжелый, – пророчески сообщила
Васька.
Квартира аналитика была светлой и уютной. Паркетный пол.
Диван, похожий на облако. Россыпь светильников по всему дому. Мы упали в кресла
– причем Славка пытался элегантно умоститься на подлокотнике, но свалился на
меня и едва не придушил. Он открыл бутылку вина, глотнул из горлышка и заявил:
– Итак, окунемся в проблемы Стабфонда... да что там в
проблемы – прямо в него и окунемся!
– Вы знаете, – оживился Миша, расставляя
бокалы, – направления расходования Стабфонда – сложнейший вопрос. Если мы
исходим из того, что цель – диверсифицировать экономику за счет увеличения доли
производства с высокой добавленной стоимостью, то...
Я поняла, что впадаю в анабиоз.
– Миша, – заискивающе бормотнула Васька, –
нам бы попроще, а? Нам бы просто понять, какие кремлевские группировки
контролируют Стабилизационный фонд, какие группировки хотят их оттеснить, и на
что этот фонд собираются потратить. Это же такой лакомый кусочек... Мы тут
пришли к выводу, что на этих выборах вокруг Стабфонда все и крутится.
Миша подумал и заговорил человеческим языком.
– Вы уверены, что вы не журналисты? Ну, всего, что
слышал, я вам, конечно, не скажу. Но есть как минимум четыре такие группировки
в Кремле. Естественно, они все сосредоточены вокруг правительственных
комитетов. Ну, кроме самой большой и самой сильной – той, которая сосредоточена
вокруг Петрова, нашего первостатейного кандидата в президенты. В ней ключевую
роль играют олигархи из банковской сферы, в том числе из Экономного Банка. У
них много дыр, которые они собираются заткнуть средствами Стабфонда. И я не
думаю, что будущим поколениям много от него останется. Боюсь, когда цены на
нефть все-таки упадут, в Стабфонде будет пустота, как в зимней тундре. Но
случится это, надеюсь, не завтра...
Я оптимистично подумала, что мы опять работаем на то, чтобы
сделать былью весьма безрадостные перспективы для страны. И еще, что Курочкин в
своем заговоре, возможно, прав.
– А еще три кремлевские группировки – это кто?
– Есть группа вокруг министерства промышленности,
«промышленники». Там, на самом деле, и депутаты Госдумы, и куча народу из
Совета Федерации. У них тоже свои планы на Стабфонд, причем они самые
вменяемые. Просто сегодня контролируют «поляну» другие силы. Я видел несколько
их проектов, ну что, развитие крупных заводов, строительство каких-то
гигантов... Ясно, что часть денег потырят, особенно учитывая, что строить они
хотят в Сибири и Тыве. Но есть шанс, что могли бы кое-что и построить. Они
генерала Биронова проталкивали как кандидата в президенты, но вы же сами знаете,
какие у него шансы... Какой он в рейтингах, последний или предпоследний?
– Третий, – уточнил Славка.
– А еще группировки?
– Еще... – задумчиво протянул Миша, разглядывая
свое колено, как будто ища шпаргалку.
– Да, еще две! – поощрительно кивнул Славка,
засунув китайские палочки в бутылку с вином и весело ими булькая. – Ты же
сказал – четыре, значит, еще две.
– Еще одна – так называемые «газовики». Чего они хотят
– ясно: получить все госзаказы и перевести как можно большую часть сырьевого
сектора под себя. Желательно – весь. Так что у них, можно сказать, не чистый
интерес к Стабфонду, а постольку-поскольку... Я про них не очень хорошо
информирован. Знаю только, что у них довольно крепкие связи с пропетровской
группой, так что, думаю, они внакладе не останутся. А четвертая группа – это
люди в Минфине.
Васька напряглась. Не забыла, что Перцель именно там и
работает.
– А разве Минфин – самостоятельный игрок во всей этой
кремлевской каше?
– Там все странно у них... – смущенно пожал
плечами Миша. – Во-первых, в этой группировке, естественно, не весь Минфин
числится. Я даже не могу сказать, кто в нее входит, а кто нет. У них там все
под грифом секретности, чуть ли не специальные знаки, чтобы узнавать своих.
Сектантские замашки. Но цели-то вполне очевидные и понятные – у них хорошие
связи с Западом, и они хотят их всемерно укреплять...
