– Даш, мы одичали, – задумчиво хмыкнула Василиса.
– Сейчас попробуем все!
Это самое все вместе с прическами и маникюром затянулось
часов на шесть. Находясь головой в фольге, а ногами в минеральной ванночке,
Васька рассуждала о том, что с выборами пора заканчивать. Эпоха выборов подошла
к концу вместе с эпохой дикой и непредсказуемой, гнусной и наивной, бесчестной
и вдохновенной российской демократии. Метания демократии затухают, уступая
место унылым чиновникам с лицами надзирателей в интернате. Сегодня они
надзирают в Интернете.
Последняя кампания перед нынешней – мы вели ее весной в
Нижнем Новгороде – была похожа на театр абсурда. Тройка кандидатов-лидеров –
торговец «Гербалайфом» и электростимуляторами для похудения, член команды КВН и
олимпийская чемпионка по поднятию штанги. Гарик привез нас в штаб партии вместе
с Андресом, торопливо представил и улетел, велев «самовыражаться, как
вздумается, но не сметь критиковать генеральную линию Кремля». По большей части
мы с Васькой скучали и хвалили генеральную линию, между делом повторяя имена
своих трех кандидатиков.
Штаб был неправдоподобно тихий. К полудню из ближайшего кафе
привозили большие кастрюли с завинчивающимися крышками, и сотрудники
неторопливо обедали – суп, второе и компот со сладкими булочками. Звенели
половники, шуршали челюсти.
К пяти часам обед перерастал в полдник, за которым
обсуждались посторонние вещи вроде фасонов курток и сериалов. К шести из штаба
исчезали последние люди. Андрес тихо дичал и выл на луну, а мы увлеклись
эзотерикой.
Одним словом, выборы за последние полгода потеряли обаяние в
наших глазах...
– Между прочим, – вдруг заявила Васька, глядя на
бутыльки с лаком, – когда красишь ногти, это прерывает твою связь с
космосом...
– Неправда! Энергетические каналы выходят из фаланг
пальцев, так что лак космосу не мешает!
– Вы это серьезно про космос?.. – замерла
маникюрша.
Когда нас выпустили из «Азазели» в глубокую ночь, мы пахли
всеми эфирными маслами и чудовищно хотели жрать. Курочкина с Перцелем мы нашли
в довольно приличном ирландском ресторанчике жующими креветок с пивом. Мы
успели перетаскать из их тарелок полкило вареных креветок, пока в ресторанчике
не появились Гарик с Андресом на одном плече и Динарой, обладательницей бюста,
на другом. Возникла немая сцена: обе стороны показали, что, во-первых,
несказанно рады встрече (блядь, вот не мог Гарик спокойно повезти свою Динару в
гостиницу!), во-вторых, уважают выбор друг друга и совсем не удивлены. Андрес
радовался нам искренне, но через полторы минуты он все равно уже спал,
уткнувшись носом в сумку Динары.
Мы выпили. Курочкин сказал тост – что-то о патриотизме,
национальном характере и борьбе с незаконной миграцией. Прежде, чем мы с
Курочкиным попытались станцевать танго, мы выпили как минимум раз шесть.
Прежде, чем мы с Васькой пели в караоке «Белой акации гроздья душистые», –
выпивали еще как минимум раза четыре, причем Курочкин заявил: «Я
выздоравливающий маньяк...» Потом я из осторожности перестала пить, чтобы не
получилось как в прошлый раз, и весело наблюдала, как Динара, хихикая, лезет на
стол, пока Гарик с Перцелем о чем-то шушукаются. Потом начались рассуждения об
ипостасях Президента, одновременно закончился виски, и всем пришлось перейти на
текилу. Я пила морковный сок и слегка трезвела, в голове распускалась тысяча
лепестков лотоса и не было места ни медиапланам, ни листовкам. Оставалось
легкое любопытство – почему в ежедневнике Курочкина фамилия Погодина обведена
маркером и рядом стоит непонятный набор цифр. Конечно, подглядывать в чужие
ежедневники нехорошо. Просто отвратительно. Но я ничего не смогла с собой
поделать сегодня утром. И все-таки, что это за цифры? Сумма сделки? Банковский
код? Дата? Но дата чего?.. Масоны явно что-то замышляют, и если Погодин
действительно их кандидат, скоро в его пиар-кампании могут произойти некие
перемены... А впрочем, все к черту, подумаю об этом завтра.
Мы вывалились из ресторанчика в бессознательном состоянии.
Светало. Уже раздевая меня, Андрей вдруг спросил:
– А у тебя нет такой смешной курточки в горошек?
– В горошек? Ты с ума сошел? – безмятежно
проворковала я. Алкоголь не мешает мне врать.
– А когда ты последний раз была в Москве, моя
красавица? – как бы между прочим уточнил он.
– Ой, давно-о-о...
Он коснулся губами кончика моего уха, и я провалилась в
чистое наслаждение.
Курочкин и Перцель улетели на следующий день к вечеру.
Внезапно. Торопливо. Эйфория закончилась.
* * *
Василиса сидела в штабе и задумчиво красила ногти на ногах –
благодаря ее плавным, скользящим движениям на свет одна за другой появлялись
сияющие розовые бусины. Этот процесс придавал Васькиному лицу выражение полной,
почти буддийской гармонии с миром. О чем может думать женщина, красящая ногти?
В каком направлении бегут ее мысли, спотыкаясь о воспоминания?.. Я перебирала
косметичку и мечтала, чтобы далеко за горизонт исчезли Северск, кандидат
Петров, кровавый Мерзляков, безумный Митя и все выборы мира.
– Очень хочется секса, – внезапно сказала Васька.
– Ничем помочь не могу.
Василиса посмотрела на меня утомленными глазами. В них было
все: и холод, и голод, и тоска по прекрасному. Курочкин и Перцель улетели в
Москву всего неделю назад, а в наших рядах уже началось моральное разложение.
Ситуация, когда избирательную кампанию бросают на произвол
судьбы, встречается не так уж редко. Цель самой кампании – это не обязательно
депутатский мандат или административное кресло. Выборы открывают большой
полигон действий. Под прикрытием кампании можно отмывать деньги, потихоньку
захватывать предприятия, шантажировать местные власти, делать рекламу своему
бизнесу, публично «мочить» конкурентов... Фантазия политконсультантов неистощима
– любой каприз за ваши деньги.
Атмосфера предвыборного штаба служит верным барометром: если
пиарщики появляются в офисе после обеда, если они говорят о чем угодно, кроме
политики, если им даже лень материться – значит, кампания давно и успешно «сливается».
Исход выборов либо уже известен, либо никого не волнует. Можно расслабиться и
получать удовольствие.
Парадокс в том, что пиарщики при этом сразу теряют интерес к
жизни. По привычке они гуляют в кабаках, но уже без энтузиазма. От скуки привозят
с родины жен с детьми и даже решают материальные проблемы друзей-коллег.
– Алле, Леха, ты сейчас в смысле работы что делаешь?
Ничего? А хочешь ничего не делать и получать за это деньги? Приезжай сюда,
пристроим тебя к кормушке!
* * *
В нашем предвыборном штабе наступило затишье. Петров жил сам
по себе, мы не видели и не слышали кандидата, только рассылали в СМИ
поздравления от его имени со всеми возможными праздниками и печатали новые
календари с улыбающейся петровской физиономией.
