Глубокой ночью, прижимаясь к горячему плечу любимого
мужчины, я шептала:
– Вокруг настоящий дурдом: падают самолеты, разбиваются
машины, огромные деньги уходят в никуда... А ведь где-то далеко, на берегу
океана под пальмой лежит какой-нибудь человек, ест банан, и у него единственная
дилемма: сейчас пойти искупаться или попозже... Андрей, давай махнем в теплые
края, когда кончится вся эта карусель?
Тут он, спокойно глядя в потолок, сообщил, что ему все
известно.
– Что известно? – пискнула я, подозревая недоброе.
Оказывается, известно было про Меченосцева, и про встречу с
финансистом Мишей, и про поиски в Интернете. Холод побежал по моему
позвоночнику. Курочкин как ни в чем не бывало описывал наши с Васькой
приключения, а в моей голове стрелами носились панические мысли: вазой по
голове? Оглушить? Потом билет в Таиланд? Найдут! Что же еще? Я с тоской
посмотрела на балкон – двенадцатый этаж... Ни за что! Я зажмурилась. Сейчас
распахнется дверь, и на пороге появятся люди с каменными лицами и липовыми
удостоверениями ФСБ, и поведут меня в наручниках по гостинице... Или Курочкин
вытащит из-под подушки дробовик и вместо славной, но чересчур любопытной
девушки останется только натюрморт с кровавым фаршем.
Господи, почему у меня всегда так?! Любимый мужчина
оказывается заговорщиком. Вместо заслуженного личного счастья – неприятности и
покушения.
– Даш, – вдруг спросил Курочкин, – ты что,
плачешь?
– Да-а-а-а... А ты... ты давно в курсе?
Оказалось, что давно – с самого начала. Тут я разрыдалась от
души. Курочкин заботливо закутал меня в одеяло, посадил себе на колени и начал
успокаивать, приговаривая: «Все пройдет, солнышко, и это пройдет...»
А когда слезы высохли, он рассказал, как весело было
наблюдать за нашими попытками играть в детективов – никто не принимал все это
всерьез. Кроме пресс-секретаря масонского Ордена Меченосцева, у которого от
безделья разыгралось воображение. Да еще одного невменяемого типа по фамилии
Одинаков...
– Ах, мсье Одиносик! – подхватила я. – Ему
давно пора лечить голову! Представляешь, он считает меня секретным агентом!
– Представляю. Вчера он прислал мне двадцать седьмой по
счету донос на Дарью Орлову. Там ни слова про нашу организацию, зато куча
удивительных фактов твоей биографии. Связи с ФСБ, шпионаж с элементами
проституции... Прямо детективный роман, и написано со вкусом, бойко. Дам тебе
почитать.
– И все-таки кампания Петрова явно и очевидно
сливается, – полувопросительно пробормотала я. Сейчас история болезни
Одиносика меня не волновала. – А у Погодина появились реальные шансы. В
Сибири. Ведь вы с Перцелем курируете только Сибирь. Или остальные кураторы
президентской кампании тоже масоны?
– Зачем? – расслабленно улыбнулся Курочкин. –
Бюрократическую систему лучше всего разрушать ее же методами. Совещания,
обсуждения, согласования, уточнения... К тому же один из них сейчас в запое, у
другого помрачение рассудка на почве развода, третий только что вернулся из Америки
и с трудом вспоминает русский язык. Ну, и самое главное: нам удалось убедить
некоторых кремлевских товарищей сделать ставку на нашего кандидата. Он ничем не
хуже Петрова, а в телевизоре даже лучше смотрится. Правда, в последнее время
его на религию потянуло, но это временное явление – не отошел еще после своих
приключений в воздухе.
– Ну ладно, предположим, Погодин победит, а Петрова
куда? – спросила я с обидой в голосе: сколько наших листовок, буклетов и
креативных разработок разом превратились в мусор.
– Туда, – Курочкин махнул рукой в направлении
окна. – Есть у нас в запасе парочка уютных кабинетов в министерстве –
обещаю, Петрову понравится.
* * *
Утром в ресторане гостиницы, где мы завтракали, я пнула
Ваську под столом, намекая, что есть серьезный разговор. Она, продолжая
намазывать булочку маслом, наградила меня ответным пинком. Мы с нетерпением
дождались, когда наши мужчины отвезут нас обратно к Славке. У меня так чесался
язык все рассказать Василисе, что я физически ощущала зуд во рту. Судя по
всему, у нее тоже были припасены новости для меня. Наконец, запершись в ванной
комнате и включив воду, мы выложили друг другу все.
Оказалось, что ночью Перцель под ласковым, но настойчивым
давлением признал, что покушение имело место быть, хотя беспокоиться не о чем:
произошло недоразумение, те, кто хотел напугать чересчур любопытных пиарщиц,
понятия не имели, что Курочкин и Перцель лично курируют наш вопрос, тем более –
испытывают к кому-то из нас нежные чувства. Об убийстве никто и не помышлял.
– Кто хотел нас напугать?!!
– Дашка, ответ очевиден – Меченосцев! Кому еще нужно,
чтобы мы прекратили свое маленькое расследование? Этим ненормальным с циркулями
под мышкой! Как будто нам нужны его вшивые секреты...
– Кстати, Курочкин знает все.
Василиса изменилась в лице.
– Ты понимаешь, что это означает? – тихо спросила
я, потому что догадка была весьма неприятна для нас обеих.
– Что вчера мы, возможно, чуть не погибли от рук своих
любовников... Кошмар!
Пришибленные этой новостью, мы еще долго наблюдали, как
неспокойным потоком льет из крана вода. Потом вернулись в комнату и, не
сговариваясь, начали собираться в Северск.
Славка уговаривал остаться еще на пару дней, намекая, что
они с женой очень на нас рассчитывали, когда планировали поход в кино – без
детей.
На всякий случай я решила позвонить в штаб, разведать
обстановку. Трубку поднял Митя и первым делом ужасно удивился, что мы в Москве.
– А я думаю, чего это они так притихли в своем
кабинете?!
– Между нами, вы хоть немного работаете?
– Что значит – немного? – обиделся Митька. –
Я с ранья, как последняя дура, пишу агитационные частушки. Кстати, подскажи,
«подъебнул» пишется с мягким или твердым знаком?
– Что-о-о? С ума сошел!
– Не знаешь – так и скажи, зачем кричать прямо в ухо? Я
и так на грани истерики: Капа куда-то пропал, Андрес тусуется на байк-шоу, а
Семеныч меня избегает, старый козел... Сходил к Павлику в больницу, он угостил
меня апельсинкой – один у нас добрый человек во всем штабе. Но лучше бы я туда
не совался, больницы будят во мне неприятные воспоминания. – В Митином
голосе появились плаксивые нотки.
– Митенька, ты под кайфом?
– Откуда? – горестно вздохнул он. – Я давно и
прочно на мели. Так что, дорогие друзья, скажем наркотикам: «Дорого!» О! А
неплохой слоган! Может, продать борцам с наркотой?
– Как на мели?! Неужели суточных не хватает? –
изумилась я, потому что ни мне, ни Ваське при всем желании не удавалось
потратить наши поистине царские суточные за месяц.
