Пиарщикам Биронова хватило ума сразу же отказаться от
построения имиджа друга детей и отца семейства и напирать на героический образ
«силовика». И все-таки никто не принимал его всерьез, а теперь эта «темная
лошадка» грозила обойти Петрова.
Мы с Василисой как по команде в изумлении перевели взгляды
на Тимура, который в присутствии Перцеля, казалось, уменьшился на два размера.
– Тимур, куда смотрят твои агитаторы?
– Да что-то... не того... – Он сделал
неопределенные пассы руками.
– У тебя же агитаторов должна быть хренова
туча!.. – наседала Васька.
Тимур подрагивал, косился на Перцеля и молчал.
Как выяснилось позже, в отсутствие Павлика, Гарика и всякого
контроля он сократил больше половины агитаторов (конечно, на смете это никак не
отразилось), мотивируя тем, что «все равно они безмозглые бездельники» и
«Петров в любом случае победит».
Переложив на наши плечи результаты опросов, Тимурка
преобразился, стянул галстук, засунул в карман и на пару дней ушел в глубокий
запой с участием главы Полонского района и директора фирмы
«Супертехнологии-Шишмарев». Несколько раз он появлялся в нашем доме
«переночевать», безбожно путая день и ночь, кстати, замочил носки в биде
олигарха и, уезжая обратно в Полонск, оставил их там навеки.
В штабе между тем происходили удивительные вещи. Из
центрального московского штаба Петрова поступила просьба «сделать кандидата
непосредственнее, живее, ближе к народу». И целый пакет фотографий Петрова,
которые для этого могли пригодиться. От фотографий захватывало дух. На одних
наш кандидат корчил рожи и зачем-то размахивал стулом. На других разговаривал
по дорогущему мобильнику и был далек от народа, как никогда. Мы с Васькой чуть
не прослезились и спрятали их подальше.
Вечером, неторопливо и нежно стягивая с меня свитер,
Курочкин сообщил:
– Звонили из Москвы... потребовали организовать поездку
Петрова по Сибири.
Я больше прислушивалась к движениям его пальцев на моей
спине и не сразу услышала. Визит Петрова в нашем плане не значился. Визит
Петрова переворачивал все!
– Когда?..
– Максимум через неделю.
– Через неделю?!
– У него плотный график. Могут запихать Сибирь только
на середину ноября, потом Урал, Поволжье, Пермский край, где он родился, и к
выборам, к шестому декабря, он должен быть в Москве.
– Но неделя – мало... и Гарика нет. И Митя опять
пропал, блин!
– А давай не будем думать об этом сегодня вечером,
малыш, – попросил Андрей, расстегивая ремень джинсов. – Что нам,
подумать больше не о чем? Завтра, вот увидишь, все как-нибудь сложится.
Я заметила: регулярный секс все-таки очень сближает людей.
С утра все действительно как-то сложилось. Нашелся Митя. Где
и с кем он провел неделю, Митя говорить отказался, но, судя по особой пластике
человека, пережившего за последние дни не один оргазм, он был доволен жизнью.
Митя вместе с Григорьянцем сели за сценарий визита Петрова. Курочкин, по
всеобщему уговору, работал их «комитетом по цензуре».
– Может, покушение на него устроить? – вслух
рассуждал Григорьянц. – Вон как удачно Погодин на самолете грохнулся. А мы
своего можем на оленьей упряжке перевернуть. Упряжку найти где-нибудь в
Полонске – не хер делать!
– Не надо покушений, – мрачнел Курочкин.
– Тогда пусть подпишет какой-нибудь договор
трехсторонний с губернатором и с профсоюзами. О защите прав пипла и зарплатах,
как в Америке. Текст договорчика сейчас набросаем, – подавал голос Митя.
– А вот это попробуем...
– Надо как-то подготовить мосье Одиносика, –
заметил Григорьянц. – Чтобы все к приезду Петрова были на постах и в
боеготовности: народ с флажками, бабы в кокошниках, губернатор свежевыбрит, и
минералка на столе. Все со справками из вендиспансера... включая губернатора!
И мы заливались жизнерадостным смехом.
* * *
Визит Петрова утвердили на среду. В Сибирь он летел на три
дня, должен был посетить Северский университет, закрытый город Железнорудный,
где велись какие-то очень тайные и очень стратегические атомные разработки,
подписать договор с профсоюзами и встретиться с малыми коренными народностями.
В среду утром, когда все центральные улицы Северска были
отмыты и перекрыты, а господин Одиносик пил второй пузырек «новопассита»,
Петров не прилетел.
Розы увядали на глазах. Нашего героя, с его подтаявшими
шансами на президентство, обещали доставить к четвергу.
Зато в среду прилетел Гарик. Одобрил все, правда, заявил,
что наши выдумки давно протухли, и велел найти как минимум два автобуса – для
кандидатской свиты.
Полночи Курочкин шептался о чем-то с Перцелем и Гариком. Мы
с Васькой, ужами извиваясь вокруг двери кабинета, расслышали только
«электоральная кривая», «нужен будет отчет» и «это не мистика».
Расстроившись, мы съели на двоих пирог с вишней и обсудили,
не пора ли сдаваться в предвыборный штаб Погодина. Впрочем, я все еще верила
Гарику и его чутью больше, чем самой себе, и раз уж он здесь, в Северске,
значит, здесь не худшее место в предвыборном раскладе...
Мы с Васькой, отчаявшись дождаться мужчин, поехали спать в
свои девичьи спаленки в доме олигарха, просплетничали до четырех часов утра и
чуть не проспали своего Петрова. То есть, честно говоря, проспали – вид мы
имели мятый, как гофрированная бумага, а Васька в машине по пути в аэропорт все
причитала, что забыла надеть лифчик.
Вместе с Петровым прибыли восемь охранников, референты,
целый штат политологов и специалистов по предвыборным речам, два гримера,
стилист и парикмахер, массажист, несколько завхозов и еще кучка сопровождающих
лиц из министерства.
Губернатор встретил и ласково обнял нашего кандидата у трапа
самолета. Петров почти не изменился, разве что лицо обветрело за время
предвыборной кампании и стало мужественнее. Мы с умилением провожали взглядами
нашего премьер-министра – мы с Васькой написали от его имени столько интервью,
комментариев, листовок и буклетов, что он стал для нас почти родным.
Премьер улыбался губернатору с милым смущением человека,
которого явно приняли за другого. А губернатор продолжал сжимать Петрова в
объятиях, как брата. Его, губернатора, равно устраивали Петров и Погодин в качестве
президентов – у него были свои люди во всех кремлевских группах влияния.
Первым мероприятием в графике стояла встреча со студентами
Северского государственного университета.
– Ну и как у вас тут с рейтингами? – неприязненно
ежась, спросила Гарика немолодая коренастая женщина из свиты с усиками и в
норковой шубе.
