Как?
Будущее сгорало под предначертанными действиями змеедемонов. Грозовыми тучами они налетали на парящие города, пламя вырывалось из хранилищ Чарма, который удерживал города в небе, и города шли штопором к земле, оставляя дымные следы. Дорзен, Брис, Мирдат, Чарн, Кери — все падали на Ирт, и к небу взметались облака дыма.
Нет!
Впалые щёки чародея блестели слезами. Он знал неизбежность виденного.
Если только…
Он вернулся волшебным зрением к поверженным телам Джиоти и Поча под окровавленными когтями змеедемона. Его поразила разумность чудовища, и он понял, что происхождение этой когтистой твари с распахнутыми челюстями, со злобными мордами среди морщин брюха — человеческое.
Это не порождение Ирта. Оно выпало из Бездны, с какого-то дальнего холодного мира. Но чародей знал, что тела никогда не падают на Ирт — они падают с Ирта. Извечная Звезда сталкивает все формы в Бездну и ничего не извлекает оттуда. И потому Кавал понял, что эту тварь, измазанную кровью детей маркграфа, кто-то призвал.
Кто? — вопросил он у своего Чарма. — Покажи мне, кто осмелился на такую мерзость?
Облако знания будущего зашевелилось и приняло форму человека с мордочкой хорька с пронзительными глазами и жидкими бледными волосами.
Врэт! — сразу всплыло имя вождя небольшого, но опасного мятежа мусорщиков, которое подавил герцог лорд Дрив.
А ниже, на небе, где облака кипели над краем льдов, прояснилось будущее. Врэт, узурпатор меча Таран, таинственным волшебством вернулся из Бездны, что поглощает всех мёртвых и армии живых, — и вернулся с ордой бешеных змеедемонов, повинующихся его безжалостным приказам.
Груды облаков открыли будущее как монумент всех мерзостей. Врэт разрушит все до одного летающие города и истребит всех пэров, насыщая жажду мести, пробуждённую герцогом, который его разбил и унизил. Цивилизация будет раздавлена, все, кто уцелеет, будут влачить животную жизнь в первобытных условиях — тех, что были, пока люди не научились изготавливать амулеты и не поставили себе на службу Чарм.
— Джиоти и Поч ещё не мертвы, — заставил он себя вспомнить и повернулся спиной к облаку будущего. — Будущее — сон, который ещё должен дорасти до яви. Его ещё можно формировать и направлять. Ничто не обязательно, возможно все.
Все? — усомнился рассудок.
— Почти все, — поправился он, гадая, не поздно ли ещё спасать тех, кто звал его.
Чародей стоял спиной к скальному выходу и глядел навстречу разгорающейся Извечной Звезде. Он хотел бесформия. Начала. Источника всех форм. Но судьба низвергла его желание. Бесформие, что должно было стать его наградой, ушло навеки в бессмысленную пустоту.
И Извечная Звезда, пылающая огнём, не станет его возвратом к бесформию. Нет, ему придётся использовать её нарастающую силу, чтобы выковать себе новую форму, в которую он скопирует себя. Ему надо найти тех, кто ищет его, но в нынешнем облике он сделать этого не может. Пока не может. Пока не будет уверен, что у детей маркграфа есть надежда избежать страшной судьбы, которую он видел для них в облаках.
Из каприза и Чарма чародей изготовил себе самое яркое тело света, маленькое, резкое и изящное — птицу. Он сделал ей зелёные перья и дал достаточно силы, чтобы нести глаза своего разума. Потом он сел на холодные плиты склона Календаря Очей, в напряжённом хлопанье крыльев, в сияющем резком крике выпустил птицу — и улетел.
Джиоти шла по каменному ручью с неутомимостью пантеры. Птичий пересвист доносился из тёмных терновых кустов, где свернулся, наблюдая за ней, Поч. На его веснушчатом мальчишеском лице застыла тревога. Он несколько раз звал её спрятаться, но она не обращала внимания. Наконец он замолчал и сжался в комок, терзаемый страхом, крепко прижимая к себе амулет.
Они были на вылазке среди песчаных рек Казу, когда начался этот ужас. Вылазка была не запланированная — импульсивное решение Джиоти как-нибудь развлечь младшего брата. Она просто хотела провести побольше времени с парнишкой, пока он ещё настолько юн, что получает удовольствие от лагерной жизни и рассказов у костра. С ними должны были быть ещё двое его приятелей, но тех внезапно позвали на клановое торжество в Колонны Первоцвета — на свадьбу.
Кто же может осудить двух подростков, что они не смогли упустить шанс побывать в Колоннах Первоцвета — самом шикарном храме Арвар Одола, где проходили коронацию пэры? Так что Поч и Джиоти отправились в Казу в одиночестве. Они даже не позаботились попросить эскорт. Зачем нужна охрана в открытых песках, когда на горизонте виден Арвар Одол, дрейфующий на зиму к югу?
Джиоти и Поч играли в песчаных реках Казу, прохладный утренний воздух пробирал до костей, когда они бегали среди дюн, скатываясь по песчаным осыпям, виляя среди зарослей кактусов, смеясь и балуясь с ящерицами, струйками ускользающими в расщелины камней.
Вдали плавал Арвар Одол. Старейший из летающих городов, воздвигнутый в античные времена, когда заклинания парения были ещё новы и городу требовались рулевые лопасти, чтобы направлять его в воздухе. Эти лопасти до сих пор висели внизу длинными металлическими зарослями. Хотя при новой технологии Чарма они уже не были нужны — Чарм дал возможность управлять погодой, — город сохранил эти отростки и щупальца и был похож на металлическую медузу.
После полудня дети сидели на гранитном уступе над высокой сухой травой и терновником, наслаждаясь пирогами со смородиной и яблоками, которые прислали из кухни в летающем ящике, и тут началась атака на город. Сначала Поч решил, что чёрный клуб на горизонте — это грозовая туча. Джиоти сразу поняла, что этого быть не может, потому что туча шла против ветра. Глазом Чарма они поглядели на Арвар Одол с увеличением и ахнули от ужаса, увидев свирепую стаю змеедемонов.
Не успели они предупредить отца по кристаллу связи, как из города рванулись струи зелёного пламени. Зелёный огонь! Дети маркграфа знали, что этот смертельный огонь появляется, лишь когда разрушается Чарм. Змеедемоны разбили камеры Чарма парения!
На глазах поражённых ужасом детей Арвар Одол болезненно накренился, из шатровых пирамид рванулись языки пламени. Закричав в один голос, они смотрели на город, уходящий штопором за горизонт, и видели, как распустилось над джунглями огромное огненное облако. Их оглушил громовой рёв, опрокинула на спину горячая ударная волна.
Весь день они провели на гранитном утёсе, в оцепенении глядя на столб клубящегося дыма над местом катастрофы. Серебряные глаза не могли заглянуть за горизонт, но по оглохшим аппаратам-искателям было ясно, что не выжил никто.
Поч всхлипывал, Джиоти молчала. Только амулеты с Чармом удерживали её от истерики. Ночью, когда за ними должен был явиться эскорт, не прилетел никто. Там, где свалился город, горизонт полыхал огнём, и в его алом сиянии видно было, как восходят мёртвые.
Их было столько, что небо было исчерчено ночным приливом, поднимавшим трупы в воздух и несущим их в океан, где отливные течения Бездны унесут их туда, куда уносится все умершее.
