— Не совсем, — признался я. — Мы еще не придумали, как это сделать. Но обязательно придумаем! Держись.
— По крайней мере, она больше не уносится на кошмарной скорости, пробормотала Куртис. — А разворот…
Из кулона раздался новый голос:
— Стив? Мы с Фьяларом вернулись. Что тут… Что случилось?
— Джинни! — возликовал я. — Ты в порядке?
— Разве что хочу есть. Что у вас стряслось?
Куртис, я и Валерия объяснили. Еще не дослушав до конца, они с Фьяларом ринулись к нам.
— Ах, если бы мы вернулись раньше! — с мукой в голосе воскликнула жена. Потом взяла себя в руки и твердо продолжала: — Наш поход был успешным, только очень утомительным. Мы решили сперва отдохнуть, прежде чем возвращаться, и проспали в корнях Иггдрасиля. Если бы я только знала, если бы могла догадаться…
— Откуда? — успокоила ее Вэл.
— И ты не знала, когда вернешься, — напомнил я.
— И чего тут натворят Рататеск, или кто тута был, — вставил гном. Пещерка выстояла, но жить тута уже нельзя.
Джинни оставила причитания на потом и сразу перешла к делу.
— Мы будем у вас через полчаса. Позвони Балавадиве и сообщи ему.
Я попытался, но жена сказала, что он только что вышел. На обряд отправился, решил я.
— Позвонить Уиллу? — поинтересовался я.
— Нет! — ледяным голосом ответила жена. Мои подозрения снова ожили.
Прежде чем они прочно укрепились, Куртис произнесла:
— О-о! Да у нас гости.
Я выглянул в окно. Тени от облаков скользили по пустыне. Ветер клонил траву. Рядом с нашим транспортом приземлялись метла и грузовой ковер. Из-под них поднялись тучи пыли. В каждой машине сидело двое человек. Трое — крепкие ребята, одетые хорошо, но скорее смахивающие на подсобных рабочих. Четвертый худенький мозгляк с портфелем.
Я кое-что вспомнил.
— А-а! — И продекламировал надпись, которую когда-то видел на могиле какого-то англичанина: — Я ждал, что это случится, но не так скоро.
— Что? — спросила Куртис.
— Наше расчудесное правительство. Это щупальце налогового спрута. Только их нам и не хватало.
— Ну, их ждет сюрприз! — захохотала Вэл.
Злость прочистила мне голову. Я открыл дверь. Альгер Снип резко остановился. Его спутники еще сделали пару шагов. Они перли кувалду, лом и магическую отмычку. Вокруг них даже слегка похолодело.
— Мистер Матучек! — взвизгнул Снип. — Что вы туг делаете?
— Я бы хотел услышать это от вас, — парировал я.
Он расправил тощие плечи.
— У меня ордер на арест нелегального космического аппарата и других материалов.
Джинни спешила к нам. Она сказала, что их поход прошел успешно. Нужно выиграть время. Прислонившись к косяку, я вкрадчиво начал:
— Не могли бы вы назвать причину? Наверное, вам не покажется странным мое любопытство?
— Вы получили уведомление, что вы, ваши коллеги и ваша работа находится под расследованием…
— Да ну? — перебил его я. — Прошу прощения, но последние заботы несколько замутили мне память. Дайте вспомнить. — Я принялся закатывать глаза, загибать пальцы и чесать в затылке. — Гм, действительно, что-то припоминаю. Но ведь мы — честные, законопослушные граждане. Мы можем считать, что налоги, которые мы выплачиваем, непропорционально больше того, что мы получаем взамен от государства, а методы сбора налогов вообще выходят за все рамки. Но всегда честно и аккуратно платили.
— Это спорный вопрос, мистер Матучек. Пожалуйста, дайте нам пройти.
Обормоты, которых приволок Снип, пали было духом, сообразив, что силу применять не придется, но тут снова воспряли.
— Конечно, конечно. О справедливости можно только мечтать. Нужно еще разобраться, что такое эта справедливость. Естественно, мои претензии к системе в целом — полностью философские. Платон о таком и не думал. Но он был тоталитаристом, и по его „Республике“ это ясно видно. И идеалистом, ведь он объявил весь окружающий мир не более чем идеей, отражением истинного архетипа. Вы знаете, так часто бывает. Мысль, что наше восприятие реальности первично ведет к концепции человека как живого создания, но, скажем, не какой-то декартовской монады, а личности. С собственными правами. Например, Локк… разошелся я, припомнив уроки в колледже.
— Я не собираюсь обсуждать с вами философию! — почти кричал Снип.
Я кивнул.
— Или, как сказала Клеопатра Антонию: „Я не снизойду до спора“.
— Или вы, мистер Матучек, отойдете в сторону, или я прибегну к помощи закона!
Не успели его лоботрясы облизнуться, как я приглашающе махнул рукой.
— И в мыслях у меня не было мешать вам выполнять свой долг. Я же так и сказал. Проходите в наше логово. Чувствуйте себя… как дома. Но сперва, чтобы, так сказать, покончить с церемониями, позвольте представить вам одну даму. Куртис, выйди на минуточку.
Она вышла.
— Доброе утро, — безразлично произнесла пилот.
— Куртис Ньютон, познакомьтесь, пожалуйста, с мистером Альгером Снипом из Инквизиции Годового Дохода. К сожалению, я незнаком с остальными джентльменами. Если вы назоветесь, господа, я представлю и вас тоже.
— Неважно, — щелкнул зубами Снип. — Доброе утро, мисс Ньютон.
— Капитан Ньютон, — поправил я. — Знаменитая астронавтка. Вы должны были видеть ее по дальновизору. Она много летала еще до возникновения космической программы. Была испытателем „Боингов“ и установила личный рекорд…
— Да-да, позвольте пройти.
— Конечно. Куртис, зайди, пожалуйста, обратно. Теперь я. Дверь, знаете ли, такая узкая, но ведь и средств у нас не так уж много. Ну, вы в курсе. Я должен пояснить, что капитан Ньютон навестила меня, чтобы решить некоторые проблемы. Знаете, у нас и вправду возникло несколько проблем. — Я скривился. — Очень неприятных.
Валерия вздохнула, а Джинни зарычала.
Агенты вошли. С минуту они слепо моргали. Несмотря на облачность, на улице стоял яркий день по сравнению с кузницей. Фьялар обожал полумрак.
— Но… но где же корабль? — проблеял Снип.
— Вот это мы и пытаемся узнать, — мягко ответил я. Что было почти правдой — мы еще не установили его точное местоположение.
— Что, кто-то вломился и увел его? — поинтересовался один из здоровяков.
— Нет, ее увели специально, — заявил я, поскольку выдержка моя истощилась. — Ради благих целей. Но потеряли.
Снип пронизал меня взглядом. Его спутники нахмурились.
