Все началось еще вечером в субботу, когда я отвел Джинни в свою комнату, запер дверь, рассказал об аль-Банни и предъявил камень.
— Значит, мы можем продолжать! — ликовал я. — Как только прочитаем записи… Ты займешься заклинаниями, я — чертежами и оборудованием… Свяжемся с Барни Стурлусоном и… и…
У меня сердце упало, когда я увидел взгляд этих зеленых глаз.
Джинни коснулась моей руки, ее пальцы были ледяными.
— Ради всего святого, молчи, — прошептала она. — Ни слова больше. Ни во сне, ни наяву.
Она подскочила к открытому окну и задернула плотные шторы. Второй рукой Джинни делала какие-то пассы.
Все, что сумел выдать, было невнятное „э-э?“. Джинни повернулась ко мне.
— Как вы с аль-Банни могли быть такими легкомысленными? Враг может быть где угодно! Я заэкранировала наш дом и надеюсь, что он укрепил защиту на своем рабочем кабинете. Но ты спокойно таскал этот камень в кармане, летал на метле, заскакивал выпить пива, а теперь вот… О, конечно! Вы такие большие, сильные, вы задушите врага голыми руками… Мужчины! — Она тряхнула рыжей головой.
— Но… но, солнышко, я был настороже и ни минуты не оставался один. Если кто-то — „или что-то“, — с ужасом подумал я, — и следил за мной, то быстро меня потерял при таком сумасшедшем движении в воздухе. А высокий уровень магии…
— У врагов могут быть свои методы, особенно если они знают, что именно нужно искать. — Она сжала руки. — Едва ли ты понимаешь всю серьезность ситуации. Ты, конечно, встречался с Тьмой лицом к лицу, и ты не просто человек, но ведь ты и не маг. Не знаю, сознают ли в ФБР степень опасности, ведь у них находятся все улики, и времени было достаточно, чтобы изучить их. Там, в пустыне, эти следы… отчетливые следы зла… С тех пор я тоже не сидела сложа руки и хваталась за малейшую возможность предугадать ход событий.
Она шагнула ко мне, дыша тяжело и прерывисто.
— На этот раз мы столкнулись не с местным духом, злобным или рассерженным. И не с его дьявольскими союзниками, что было бы совсем плохо, потому что о них ничего не известно и добрые Создания не смогли бы нам ничем помочь. Аль-Банни сказал, что даже джинн забеспокоились, так? Остается по меньшей мере еще одно существо — сильное, холодное, сама воплощенная ненависть.
У меня мурашки пошли по спине, а голос стал хриплым и неуверенным.
— Что же это?
— Не знаю, но что-то страшное. — Она помолчала. — Есть пара предположений, но высказывать их в данную минуту чревато — может рухнуть вся защита, которую я так долго выстраивала. А поисковые заклинания так слабы и непрочны, что одно имя — верное или нет — может направить их по ложному следу.
„Если слишком быстро остудить сплав, его кристаллическая решетка нарушится“, — невпопад подумал я. А вслух произнес:
— Прости, все правильно. Я сглупил. Так обрадовался подарку, что забыл обо всем на свете.
Она отбросила страхи и снова превратилась в ласковую пантеру, которую я хорошо знал.
— Ну, вполне естественно. Я тоже страшно рада. Тем более пока ничего не случилось. Я просто хочу быть уверенной, что и не случится. Вот тогда и отпразднуем.
Полыхнула улыбкой:
— Получай прощение.
И скользнула в мои объятия.
Через минуту Джинни освободилась, подхватила камень и удалилась в свою мастерскую. Когда чуть позже я постучался и позвал на ужин, жена попросила принести только несколько бутербродов и кофе. Я принес и занялся ужином для остальной семьи. К счастью, по дальновизору шла очередная передача „Национальной географии“, которую мы все любили.
Дети с готовностью уставились в кристалл, особенно Вэл. Она все еще чувствовала себя неловко рядом со мной, но зато больше не дулась и не раздражалась, как бывало раньше. Домашний арест всегда будит умственную активность у таких натур, как она. Валерия много читала, занималась магией и играла на пианино, отдавая предпочтение маршам и похоронным гимнам, увлекалась сложными математическими играми и успела накрутить приличный счет на телефоне и в сети. Сегодняшняя передача словно была сделана по ее заказу.
Речь шла о Долгом Сне и Пробуждении. Картины древности были воссозданы впечатляюще. Мы словно вживую видели доисторический мир — мамонты и драконы, пещерные медведи и кентавры, первобытные люди и эльфы. Один эпизод был очень забавным, когда какой-то кроманьонец пытался сделать наконечник копья из рога единорога, а тот мигом раскрошился. Солнечный свет и естественная химия природы оказывали губительное воздействие на разнообразных существ. Даже если живые Создания переносили все это неплохо, то их хрупкие останки приходилось изучать с помощью точнейших приборов, в основном магических. Повествование сразу стало серьезным, когда зашла речь о том, как различие между обычными и магическими существами порождало страхи и непонимание. Возможно, именно поэтому с каменного века не осталось пещерных рисунков иных Созданий.
— Без сомнения, древние охотники иногда загоняли Других животных, а иногда сталкивались и с разумными Созданиями, — говорил профессор, у которого ведущий брал интервью. — Они даже могли становиться друзьями… или смертельными врагами. В сказках упоминаются мужчины и женщины, которые попадали в странные места, которые по описаниям сильно напоминают необычную цивилизацию эльфов.
На экране возникла картина радужных сверкающих домиков с парящими в небе шпилями, более магических, чем материальных. Из ближнего леса выглядывал человек в кожаной одежде, и на лице его отражалось восхищение пополам со страхом.
— Конечно, некоторые шаманы поддерживали с Другими регулярные отношения. Но древние ведьмы и колдуны переоценивали свои способности и пытались подчинить себе стихии, мир и судьбу. Они рвались вперед изо всех сил, пробираясь на ощупь, но часто тормозили или шли ложным путем, поскольку не имели понятия о научном подходе.
„А что, мы так далеко продвинулись?“ — подумал я. И почему-то задумался о Джинни, которая одна-одинешенька в своей мастерской ведет войну с неизвестным врагом.
— Волшебство, как называли древнюю магию, потерпело сокрушительный удар в бронзовый век. Созданиям Света была чужда сама идея борьбы за выживание. Военная аристократия стремилась изжить силы, которые могли поставить низшие классы с ними на равных. Волшебство стало считаться злодейством. Тем не менее популяция людей была еще невелика, потому сохранились районы, где процветала паранормальная природа и ее детища. Богословы, знахари, предсказатели и поэты черпали в них силу для своего искусства. К сожалению, как и злые волшебники.
„Ага, — вякнул мой неугомонный дух противоречия, — как и сейчас. Дай людям силу, любую силу, но особенно власть над другими людьми, как тотчас найдутся желающие поуправлять. Притом не так страшны мошенники, как радетели о всем человечестве“.
— …железный век, когда железо стало повсеместным, его магнетизм ослабил магические силы, на что никогда не был способен природный магнетизм… Увядание паранормальной природы, крах ее экологии…
