Кокопелли опустил флейту и посмотрел на нас. Я почувствовал себя так, словно меня вывернули наизнанку.
В дальнейшем я оставался в качестве зрителя. Ничего не понял из происходящего, а впоследствии Джинни ограничилась лишь общими фразами. Эдгар тоже держал клюв на замке. Джинни вскоре присоединилась к разговору, насколько она владела языком. Говорили они медленно и осторожно, с длинными паузами.
Кокопелли улыбался все шире и шире, пока наконец не расхохотался. Бледная и тонкая луна поднялась выше. Она почти коснулась головы божества, которое гудело, как шмель над цветком.
И хотя я не был ни женщиной, ни волком, некая сила влекла меня к нему. Последний раз я испытывал такую животную страсть, когда мы столкнулись в Мексике с суккубом-инкубом. Даже сильнее — все-таки мы стояли рядом с божеством, — но я-то мужчина, и призыв предназначался не мне. Это была такая вспышка похоти, что если бы мы с женой были здесь одни…
Потом Джинни призналась, что ее тоже разобрало. Могу себе представить! Но она взяла себя в руки, утихомирила страсть и отклонила предложение Кокопелли. Отклонила, без сомнения, вежливо, но решительно, как ответила бы на предложение любого мужчины.
Он воспринял это безболезненно. Это утвердило меня в мысли, что американские боги, в отличие от греческих, настоящие джентльмены. Он произвел движение, которое можно было истолковать как пожимание плечами. Зов плоти умолк. Кокопелли обратился к Балавадиве, притом говорил он весьма бегло. Джинни ухватила нить разговора только через пару минут. Я стоял как пень, ничего не понимая. Эдгар тоже тупо таращил глаза. Не знаю, что он там ощущал.
Кокопелли договорил. Он развернулся и, танцуя, растворился в ночи. Мы слышали постепенно смолкающий голос его флейты.
Какое-то время мы стояли, не двигаясь. Я чувствовал себя последним дураком. Ветер запустил холодные пальцы под куртку.
Наконец Балавадива медленно произнес:
— Вы ему понравились. Вы были искренни. Он знает заграничных Созданий и не любит их. Думаю, они тоже напугали его, но Кокопелли никогда бы в этом не признался.
Потом маг сразу перешел к делу.
— Но они сошлись с Койотом, и Кокопелли не желает наговаривать на них, а наши доказательства были недостаточно убедительными. Это похоже на то, что некто убеждает вас не верить вашему политическому союзнику, который приятен вам, умасливает вас и говорит, что знает средства для достижения вашей цели. Местные Силы возмущены вторжением НАСА на их земли и в жизнь подопечных им людей.
— Что же нам делать? — спросила Джинни у луны и ветра.
— Докажите, что чужаки расстроили полет не ради каприза, а из-за далеко идущих планов. Кокопелли действительно не верит, что они живут на Луне, и считает полным бредом посылать туда корабль. А еще вы должны показать, что можете дать этой земле больше, чем даете. Иначе, сказал он, вся их работа провалится. Вы будете не первыми, кто явился и после покинул эту старую, старую страну.
Балавадива вздохнул.
— Кажется, я сделал все, что мог. По крайней мере, на данный момент, заключил он. — Теперь ваша очередь. Мы двинулись по склону вниз.
Глава 17
С севера прилетел ковер, похожий на плоскую грозовую тучу.
Мы пробыли в горах дольше, чем казалось вначале. Опустошенные и уставшие, мы медленно плелись обратно к метле. Рассвет застал нас в паре миль от места посадки. Небо за спиной посветлело, и над миром разлился еще призрачный свет. Впереди тускнела луна, над головой гасли последние звезды. Валуны и деревья все еще скрывали от глаз нашу метлу. Потом мы вышли на открытое пространство, хотя в нескольких сотнях ярдов внизу и справа был ближайший лес. Он темнел на фоне желтоватой травы и серых скал. Ветер утих, но ночная стынь еще наполняла и воздух и землю.
Кажется, Эдгар первым заметил ковер. Он пронзительно каркнул с плеча Джинни. Мы остановились и глянули в ту же сторону. Напротив серого неба отчетливо виднелся суженный спереди черный прямоугольник, без каких бы то ни было знаков различия.
— Кто, во имя Гермеса, может шастать здесь в такую пору? — дрожащим голосом вымолвила Джинни.
А я сразу припомнил, что Гермес — не только Посланник и Вор, а и Психопомп, водитель душ в царство Аида. Более практичная часть меня насторожилась и постаралась рассмотреть ковер. Большой семейный драндулет, годный для перевозки пассажиров, товаров, животных и черт знает чего еще. То ли „Плимутский возок“, то ли „Багдадский караванщик“, отсюда не разглядеть. Но эту штуку не так-то часто можно встретить вдали от обычных транспортных путей, да еще снижающуюся в такой глухой местности…
Балавадива первым учуял неладное.
— Опасность! — завопил он, принюхавшись к скалам. — Осторожно!
Ковер резко затормозил и завис в пятидесяти футах от нас. Внезапно оттуда высунулась металлическая палка и полыхнула огнем.
Во мне тотчас же проснулся солдат.
— У них ружье! — заорал я. — Вперед! Зигзагами!
Первая пуля попала в валун неподалеку. Брызнули осколки. И лишь потом я услышал звук выстрела.
Джинни вскрикнула и махнула рукой. Эдгар взлетел. Она рванула с места следом за нами. Мы скакали, перепрыгивали через камни, падали и вставали, торопясь под защиту деревьев.
Я бросил взгляд через плечо. Над горами поднималось солнце. Из-за него невозможно было разглядеть ни черта. В глазах потемнело, заплясали огненные точки. Я споткнулся о камень, кувыркнулся и растянулся на земле.
Вороны — крупные птицы. Сумеет ли Эдгар ускользнуть от выстрелов, добраться до стрелка и выбить ему глаза?
Пули били повсюду — спереди, сзади, по бокам. Этот ублюдок раздобыл классную автоматическую винтовку с безразмерной обоймой, что-то типа „М-7“ или швейцарской „шраубензиген“. Разрешенное оружие, по крайней мере в этой части страны. Снайпер из него никудышный, зато патронов не жалеет… Приблизился этот драный лес хоть на дюйм или нет?
Эдгара выбросило из солнечного света. Он едва махал крыльями. Должно быть, нарвался на какое-то защитное заклинание.
Заклинание!
Я нагнал Джинни. Она успела потерять шляпу, и теперь рыжие волосы развевались как пламя. Плащ реял за спиной.
— Дай мне его, — приказал я. Она тут же все поняла, сорвала плащ, передала мне и припустила еще быстрее. За ней летели пули.
— Помоги ей! — завопил я Балавадиве. — Прикрой!
Я бросился на землю и накрылся плащом. Во внезапной темноте я расслышал его голос:
— Ты слишком легкая мишень…
— Беги, черт тебя дери!
Одной рукой я расстегнул куртку и распахнул рубашку, срывая пуговицы, чтобы достать фонарик и обнажить кожу. Второй рукой я шарил между согнутыми коленями, стараясь расстегнуть пояс и ширинку и стянуть штаны.
