33
— Просыпайся, милая, скоро полдень!
Мои ресницы затрепетали. Первое, что я увидела, — это
темно-карие глаза Кости. Он сидел на кровати, вернее, на ее остатках.
Ясность мысли ударила, будто молния. Кости засмеялся при
виде краски, горячо прилившей к моим щекам:
— Вот и моя плата — рубины на твоих щечках. Достаточно
шокирована своим ужасным поведением? Будь ты католичкой, от твоей исповеди у
священника уши сгорели бы. А помнишь, как заставила меня поклясться, что я
повторю все это безобразие, что бы ты ни говорила утром?
Теперь, после его слов, я вспомнила. Здорово! Предана
собственной аморальностью.
— Боже, Кости! Кое-что было совершенно непристойно.
— Я расцениваю это как комплимент. — Он перебрался
ближе ко мне. — Я тебя люблю. Не стыдись ничего, что мы с тобой делали,
даже если твоя стыдливость еще не испустила дух.
Я разглядывала его шею в том месте, где ее прокусила. Ни
следа, конечно, как и у меня на горле. Я выпила из него столько крови, что
теперь несколько дней буду излечиваться так же быстро, как он.
— После этой ночи я уже никогда не смогу глядеть на
твои клыки, как прежде. Что-то во мне хочет извиниться за то, что раньше я не
давала тебе воли. А другая сила требует, чтобы ты извинился передо мной. Ведь
ты все знал!
Он снова засмеялся:
— Я еще не все тебе показал, милая! Но сейчас нет
времени. Мы уже отстаем от графика. Я дал тебе выспаться…
Я сбросила с себя одеяло и отправилась в ванную — как мы ни
опаздывали, душ я приму. Кости уже вымылся и оделся. Его волосы еще не совсем
просохли.
— Должен тебе кое-что сказать, — крикнул он мне
вслед. — Тэйт здесь. Он у нас ночевал.
Шампунь брызнул на стену, вместо того чтобы попасть мне на
ладонь. Я лишь теперь заметила стук сердца внизу.
— Зачем?
Кости, входя в ванную, заговорил сдержанно и продуманно:
— Он убедил Родни отвезти остальных, а его доставить
обратно, из ложной заботы о тебе. Когда он прибыл, мы с тобой были заняты.
Аннет пригласила его остаться и развлечь ее. Он согласился.
Душ сорвался с крючка, когда я рывком отдернула занавеску,
чтобы посмотреть на него. Кости молча подхватил его и повесил на место.
— Тэйт с Аннет… Они, надо думать, не в покер играли?
— Нет. А что, ты ревнуешь? — резко спросил он.
— Нет, а ты?
— Нисколько! Сержусь на нее за то, что она тебя
обидела. Впрочем, это улажено.
— Тэйт как-то обозвал меня некрофилкой, — жестко
сказала я. — Надо бы вернуть комплимент.
— Уже вернула. Он подслушивает, я чувствую.
Вот как! Лезет не в свое дело, мудак. Он знал, что Аннет мне
не нравится. Не она одна была злопамятной. У меня мелькнула новая мысль.
— Ты уже ночью знал, да?
Кости кивнул:
— И не спрашивай, почему я тебе не сказал. Ни за что на
свете не хотел прерываться: если он решил остаться, это его дело. Не волнуйся —
я сразу забыл о нем, потому что ты целиком поглотила мое внимание.
Намыливая волосы, я подумала, что не сержусь на Кости. В
конце концов, мне самой было чертовски трудно принимать душ, а не тащить его
обратно в постель. Сколько бы ни возмущалась моя скромность, все остальное во
мне было довольно и счастливо.
Кости вдохнул и блеснул глазами, поймав мой запах.
— Спущусь вниз. Пока я рядом с тобой, я тебя хочу, а
времени нет.
Он мгновенно исчез, а я улыбнулась и продолжала мыться.
Когда я спустилась, ко мне повернулось четыре лица. За кухонным столом было
тесно. Большую часть стульев вчера переломали, и у нас не хватало сидячих мест.
Кости, не прерывая разговор с Родни, усадил меня к себе на колени и ткнул
пальцем в стоящую перед собой тарелку:
— Поешь что-нибудь. Я не допущу, чтобы ты упала в
голодный обморок.
— Диву даюсь, как она еще на ногах стоит, — бросил
Тэйт, не поднимая головы. — После того, что я слышал ночью, ты, верно,
споил ей галлон крови?
— Тебя это задевает? — хладнокровно
поинтересовался Кости, удерживая меня от желания вскочить и врезать
Тэйту. — На работе ты старшая, Котенок, но сейчас он не на службе, и те
правила не работают.
— Я бы на твоем месте придержала язык, Тэйт, —
предостерегла я. — Приятно видеть, что и ты не хромаешь на обе ноги. Или
хромаешь? Пока сидишь, не заметно.
Тэйт не сдавался:
— Не ты ли говорила: если помер, ложись в гроб? Я решил
проверить, нет ли здесь ошибки.
Родни рассмеялся:
— Ты это говорила, Кэт?
Кости незаметно мне подмигнул.
— Счастлив представлять свой род, — заверил он.
Я гневно уставилась на Тэйта, но губы мои дрогнули. И его
тоже, когда он с юмором проворчал:
— Боже мой, Кошка, вообрази, что Дэйв сейчас смотрит на
нас сверху. Он, пожалуй, глазам своим не поверит. Завтрак за одним столом с
вампирами!
При упоминании о Дэйве у меня на глаза набежали слезы. И
Тэйт смущенно отвел повлажневший взгляд.
— Жаль, что тебя, покойник, не было тогда с
нами, — буркнул он, обращаясь к Кости. — Может, ты бы его спас своей
турбокровью. Кошка не справилась, хоть и выжала дохлого вампира, как губку.
Если ты не допустишь повторения этой жуткой истории, может, и стоит принять
тебя в команду. Хотя лично я терпеть тебя не могу!
Кости, нисколько не обиженный, задумчиво барабанил пальцами
по подбородку. Переглянувшись с Родни, он развернул меня к себе:
— Котенок! Ты не говорила, что поливала своего
умирающего друга вампирской кровью. Он хоть немного проглотил?
— Хуан заставил его глотать. Но, господи, Кости, у
Дэйва была вырвана половина глотки. Он истек кровью прежде, чем рана полностью
затянулась.
— Трудновато, — заявил Родни.
Я метнула на него взгляд:
— Гораздо хуже, чем «трудновато». Он был нашим другом.
Вурдалак открыл было рот, но Кости прервал его:
— Не сейчас, дружище. Котенок, пора двигаться. Пока ты
спала, мне позвонил Джэн и сказал, что обнаружил твое местонахождение. Мы
знали, что это вопрос времени, хотя я бы предпочел иметь в запасе еще
неделю-другую, чтобы хорошенько подготовиться. Как бы то ни было, карты сданы.
Я сказал Джэну, что прошлой ночью сам тебя нашел и что сегодня же возьму для
него заложников. Джэн вне себя от радости и готовит вечеринку для гостей.
Поганец не любит тянуть!
Я напряглась:
— Значит, сегодня и начнем. Я предупрежу Дона, чтобы он
собрал остальных ребят. Все устроим.
