Что я могла сказать? Что мне тоже не понравилось?
Грендель бросился в атаку. Это было почти смешно: я увидела
размытое пятно и тут же — бум! — отлетела спиной на кресла, приземлившись
на колени двух вампирских красавиц, которые любезно отшвырнули меня обратно на
арену, даже не поздоровавшись. Едва коснувшись земли, я перекатилась, уходя от
пинка, который вбил бы мне кишки в грудную клетку. И сразу вскочила, помешав
ему обрушиться на меня подобно борцу-супертяжеловесу. Чтоб меня — какой он
быстрый. И не шутит! Я успела отскочить, и только поэтому его сжатый кулак
врезался мне в плечо, а не в ребра. Хрустнула ключица. И снова треск, когда я
сделала финт вправо, а он поймал меня на апперкот правой, раздробив по меньшей
мере три ребра. Хватая ртом воздух, я метнулась от него, но удар в спину нагнал
меня. Я ничком распласталась на арене; сердце упало, когда я почувствовала его
пальцы, мертвой хваткой сомкнувшиеся на моей лодыжке.
Грендель дернул меня к себе и вогнал кулак мне в бок. Я
уклонилась в последнюю секунду, так что несколько ребер справа уцелело. Но
бедная моя почка! Я сложилась вдвое, алой ленточкой выкашливая кровь и
задыхаясь. Грендель выпустил мою лодыжку, поднялся на ноги и захохотал.
— И вот это — ужасная Рыжая Смерть? Вот это?
Зал взорвался аплодисментами. Похоже, не многие болели за
меня. Грендель, все еще смеясь, раскланивался перед публикой. Во мне вспыхнула
ледяная ярость. Не дам этому мудаку вручить меня Джэну, посмеиваясь над слишком
легкой задачей. Я его свалю, и плевать на боль! Давай, Кошка, с тобой еще не
кончено!
— П…да!
Я выговорила это слово, приподнимаясь на корточки. Грендель
сразу перестал смеяться. Он навис надо мной, отводя руку, чтобы добить.
Вместо того чтобы отпрянуть, я рванулась к нему. Снизу мне
даже удобнее оказалось вцепиться зубами в самое чувствительное место.
Грендель тоненько взвизгнул. Я разжала зубы: главной моей
целью было отвлечь его, а ничто не поглощает внимания мужчины лучше пожеванных
яиц. Когда он инстинктивно прикрыл пах, я мгновенным движением обогнула его и
обезьяной вскочила на спину, обхватив бока ногами. И ткнула ему пальцами в
глаза.
Теперь Грендель завизжал уже всерьез. Я погружала пальцы все
глубже, стараясь не замечать отвратительной чмокающей слякоти. Он замахал
руками, пытаясь достать меня, но я спрыгнула наземь, уходя из-под убийственных
ударов, и вышибла из-под него ноги. Хоть я и выдернула пальцы из его глазниц,
он все еще был слеп. Глаза не успели восстановиться. Я выиграла несколько
секунд.
Я снова прыгнула на него, использовала инерцию падения как
рычаг, стиснув ему голову, и что было силы крутанула ее на шее. Послышался
громкий треск, но этого было мало. У меня вздулись мышцы, я вложила все в
последний рывок, уперлась ногами — и повалилась навзничь с оторванной головой
Гренделя в руках. На меня уставились кровавые дыры глазниц.
— Ты забыл… пнуть меня… когда свалил, — сквозь
зубы процедила я.
Миг потрясенного молчания нарушило несколько голосов,
зазвучавших разом. Я, забыв о хороших манерах, выплюнула кровь изо рта. И
стиснула больной бок. Не будь Грендель так самоуверен, он бы меня сделал. Еще
один такой удар, и мне бы не свернуть даже крышечки с бутылки содовой. Я и так
чувствовала себя, будто побывала в автомобильной аварии. Лучше сказать, в
крушении поезда. Серьезном. Глаза Гренделя смотрели на меня, кожа начала
морщиться, и я с отвращением отбросила голову. Некоторым нравится хранить
трофеи, но не мне.
Я медленно поднялась на ноги и сверкнула глазами на Джэна,
еще не успевшего закрыть рот:
— Опустите… клетку.
Из-за сломанных ребер говорила я с трудом. Джэн, поджав
губы, кивнул, и Ноя под металлический скрежет опустили на пол. Когда его
выпустили из клетки, он с ужасом уставился на меня и безголового вурдалака. И
завопил.
— Заткните его, кто-нибудь! — раздраженно велел
Джэн.
Ниггер немедленно выступил вперед, его пронзительный взгляд
и приказ мгновенно утихомирили Ноя. Затем он увел парня вверх по проходу к
двойной двери, которую стерег. Я чуточку расслабилась. Безопаснее места для Ноя
не выберешь. Джэн удивил меня, захлопав в ладоши, но в его хлопках было больше
издевки. Не то что искренние аплодисменты, которые недавно сорвал Грендель.
— Хорошо сделано, Рыжая Смерть! Теперь никто не оспорит
у тебя этого имени. Я более чем впечатлен. Как и все присутствующие. Ты
доказала свою находчивость, силу и отвагу. Ты выиграла и вернула себе одного из
своих людей. Однако… у меня остались еще трое. Дорого ли ты ценишь их жизни,
куколка? Присоединяйся ко мне, присягни мне на верность, и я их отпущу. Не так
уж все страшно. Увидишь, в этом есть свои преимущества.
Последние слова Джэн произнес с улыбочкой, яснее ясного
говорившей, что он имеет в виду.
Кости встал:
— Я насмотрелся, Джэн. Теперь я ухожу.
— Но ты не видел самого лучшего! — Джэн подмигнул
мне.
Я показала ему средний палец. Он засмеялся:
— Ты в точности поняла мою мысль, Кэт.
Кости спускался по проходу. Более сотни присутствовавших
тоже встали и последовали за ним. Я выкатила глаза: все они — его?
— Оставаться мне ни к чему, дружище. Желаю доброй ночи.
Он спускался все ниже, пока не оказался на самой арене,
обернулся и улыбнулся Джэну:
— На прощание мне хочется засвидетельствовать свое
почтение твоей гостье.
Джэн заржал:
— Поберегись! Не то закончишь, как Грендель.
— Мне всегда нравилось жить рисково, — отозвался
Кости, спрыгивая на пустой помост рядом со мной. И улыбнулся еще шире. —
Поздравляю: превосходный образец неспортивного поведения. Какая грязная игра!
Тебя, должно быть, обучал кто-то действительно умелый!
Я рассмеялась сквозь боль:
— Да. Один самоуверенный ублюдок.
— Знаешь поговорку насчет косы и камня? Ну, пушистик,
поцелуешь меня на прощание в память о старых добрых временах?
— Хочешь поцелуя? Подходи и получай.
За правым плечом Кости мне был виден Джэн. Он, хихикая,
шептал соседу, что Кости сильно рискует остаться с откушенными губами. Смешки
перешли в гневное шипение, когда Кости обнял меня и я припала губами к его
губам. Я не закрывала глаз — уж очень замечательное зрелище представляло собой
лицо Джэна.
— Какого черта?…
Джэн вскочил, опрокинув кресло. Я не обращала на него
внимания, присосавшись к широкому прокусу на языке Кости. Он прокусил себе язык
у всех на глазах. К тому времени как рана затянулась, мне уже полегчало — его
кровь залечила внутренние повреждения.
Джэна перемена программы привела в бешенство. Из его
устремленных на Кости глаз так и сыпались изумрудные искры.
