Ну а на крайний случай остаются всё те же початки, но исключительно в отваренном виде. Как обычная кукуруза.
Дверь, через которую Леонардо попал на поле, наверняка когда-то принадлежала самому Мерлину и была тайным входом в заповедник. Откуда она появилась у контрабандистов, как они использовали её возможности – а то, что дверь могла открываться ещё куда-то, в нужные Мерлину места, Леонардо не сомневался – узнать теперь было невозможно. Да, впрочем, и ненужно: главное, чтобы на поле проник контрабандист, вор, который станет заменой колдуну. Новым охранником "мечты и надежды человечества". По Мерлину, разумеется.
Второй день прошёл как и первый: утром Леонардо очнулся на дороге, встал, выругался и пошёл умываться. Бритвы в домике не нашлось, видимо прежний хозяин не считал нужным бриться, поэтому колдуну поневоле тоже пришлось ходить с щетиной – ладно что хоть вода есть, в колодце. Не завшивеешь от грязи.
Весь день Леонардо обдумывал как ему выбраться отсюда, но толковых идей не появилось. Интереса ради колдун обошёл кукурузное поле по периметру, касаясь рукой невидимой стены, и выяснил, что заповедная делянка была не столь большой как казалось – путешествие Леонардо заняло не более часа. Уходящие к горизонту заросли являлись обычным миражом, декорацией, не дающей увидеть что происходит снаружи, за стеной.
Возможно, идеи к колдуну не приходили ещё и потому, что Леонардо мучил жуткий голод. Голод, который не могли утолить ни размоченные в воде галеты, ни сама вода в больших объёмах, кружка за кружкой, ни отвлечённые размышления. Его тело, за ночь дважды преобразованное магией, заметно исхудало и потому требовало еды, еды и ещё раз еды. Леонардо стоически терпел приступы голода, но понимал, что ещё пара таких же ночей и он не выдержит – или сойдёт с ума, или умрёт. Или начнёт превращать початки в еду, а тогда всё, считай договор подписан. Обратно дороги не будет.
Однако утром третьего дня, привычно очнувшись на дороге, Леонардо почувствовал что сыт и, в общем-то, доволен жизнью: рад наступающему утру, свежему воздуху и даже проклятой кукурузе. Чего колдун никак от себя не ожидал.
Что-то было не так…
Что именно, обнаружилось скоро: на грунтовке, чуть далее от Леонардо, чернела большая клякса спёкшейся крови. Обрывки одежды, дочиста обглоданные кости и остатки разгрызенного черепа не оставляли сомнений в том, что ночью – или под утро – на делянку пробрался неосторожный расхититель мерлинова добра. Вор-контрабандист, долгожданная замена хранителю волшебной кукурузы. Которого Леонардо, собственно, и сожрал, урча и повизгивая от удовольствия. Стоило колдуну представить себе эту сцену, как его едва не вырвало прямо на чёрное пятно.
Ждать следующего посетителя смысла не имело – вряд ли контрабандисты рискнут заглянуть сюда ещё раз… Нет, разумеется они попробуют вновь и вновь, уж больно лакомым кусочком было для них поле Мерлина, но не в ближайшее время. И даже, вероятно, не в этом месяце. Пока жадность вновь не возьмёт верх над страхом перед зубастым чудовищем.
– Ко всем моим неприятностям я ещё стал людоедом, – мрачно подвёл итог увиденному Леонардо. – Нерадостное событие, но я переживу. Я выдержу!.. Хм, любопытно, а какое оно на вкус, человеческое мясо? Жаль, ничего не помню. – Колдун придирчиво оглядел себя, нет ли на нём чужой крови, но ничего не обнаружил: обратное превращение полностью очистило кожу. Однако на всякий случай он отправился к колодцу – не столько чтобы освежиться, сколько смыть с себя тягостное ощущение безнадёжности. За прошедшие годы Леонардо убил многих, о чём нисколько не сожалел, но жить дальше по-звериному, питаясь трупами… Это было слишком даже для него.
Во время мытья Леонардо неожиданно придумал как ему выбраться из заколдованного места. То ли повлияло то, что он был не голоден – спасибо тебе, неведомый вор – то ли помогло ледяное обливание, но, главное, у мага появилась надежда. Эфемерная, призрачная, но хоть какая-то.
Торопливо зайдя в дом, колдун взял валявшиеся там садовые ножницы. Выйдя за защитный круг он громко, чтобы было слышно как можно дальше, объявил:
– Эй ты, надзиратель! Я объявляю войну твоему полю! Или ты отпустишь меня, или я его уничтожу. Поверь, я сделаю это! Сделаю!!!
Из ближнего, зависшего над кукурузой мушиного роя неспешно слепилось лицо со светлыми провалами глаз и рта. Уставившись на Леонардо, оно глухо произнёсло:
– Попробуй, – и растаяло, разлетелось во все стороны звенящими мошками.
– Попробую, не сомневайся, – зло скалясь пообещал Леонардо. И, хекая от усердия, принялся безжалостно резать ножницами хрусткие стебли – постепенно вгрызаясь в глубь поля, прокладывая за собой тропу из поверженных кукурузных врагов. Работа была тяжёлой, выматывающей, но колдун резал и резал: стебель слева – щёлк, стебель справа – щёлк, стебель слева, стебель справа, щёлк-щёлк…
Через полчаса исступленного труда, когда руки уже перестали его слушаться, а на ладонях лопнули свежие водянки, Леонардо наконец остановился. Перевёл дух, оглянулся полюбоваться нанесённым полю ущербом. И бессильно уронил ножницы. Срезанные им кукурузные стебли высились по-прежнему – целые, неповреждённые, как будто ничего особенного с ними не произошло.
– Проклятье! – вне себя крикнул колдун.
– Чтоб вы сгорели, – подбирая ножницы пожелал он.
– А ведь это идея. – Леонардо, далеко зашвырнув ненужный инструмент, бегом кинулся к защитному кругу.
Ни один нормальный чародей не стал бы колдовать на поле Мерлина, никогда и ни за что. И уж тем более использовать магию во вред растениям. Потому что, во-первых, чудесная кукуруза сама по себе была живым аккумулятором, охотно поглощающим любое магическое проявление. То есть она попросту впитала бы в себя всю задействованную колдуном традиционную магию, на том бы дело и закончилось. Без каких-либо последствий.
А во-вторых, это было кощунством – разорить поле, созданное непревзойдённым ворожеем! Уничтожить одну-единственную сохранившуюся делянку, уникальное наследие великого мастера.
Леонардо не был нормальным чародеем. А его магия, основанная на яркой фантазии и глубокой вере в вещественность придуманного, была принципиально иной, нежели традиционная. И потому вряд ли кукуруза смогла бы её поглотить, очень вряд ли. Не тот вариант!
К тому же Леонардо были совершенно безразличны как сам Мерлин, так и его наследие. Альтруистов колдун презирал, в порядочность людей не верил – по его глубокому убеждению волшебная кукуруза, аналог мифического "рога изобилия", не имела права на существование. Во избежание ненужных искушений и опасных последствий.
Надев плащ из вороньих перьев, Леонардо отошёл подальше от деревянного домика, благоразумно не выходя за пределы выложенного белым камнем круга: какая-никакая, но защита. Не от надзирателя – что тому самодельная преграда, – от пламени. Которого будет много, очень много, уж тут-то Леонардо постарается! Выложится по полной, насколько сил хватит.
Надзирателя колдун не боялся, вряд ли добряк Мерлин разрешил тому убивать людей, не той твёрдости был старик. Чем подобные типажи и нравились Леонардо: они были предсказуемы. А потому их легко было использовать в личных целях, как безвольных марионеток. Что Леонардо неоднократно и проделывал с разными добросердечными глупцами.
