– А вот это уже лишний вопрос! – усмехнулся Гонзо. – Коротко могу сказать следующее: я здесь – заезжий криминальный авторитет. Джентльмен на отдыхе. Граф – мой телохранитель. Он будет изображать этакого безмозглого громилу – убийцу.
– А что я для этого должен делать? – спросил граф.
– Ничего, – ответил Гонзо. – То есть, ничего нового...
– Ну а я? – спросила Ольга.
– А ты будешь... – Христофор чуть замялся, – ...моей девочкой, очень красивой, очень ласковой и очаровательно глупенькой. Такой, знаешь, кошечкой пикантной... но с коготками.
– Тьфу, какая пошлость! – поморщилась Ольга.
– Что-то у тебя все глупые получаются, – проворчал граф, – один ты умный!
– Что поделаешь! – Христофор развел руками. – Это типовая легенда для здешних мест. Она не вызовет подозрений.
В сонной тиши ресторана раздались торопливые шаги. Появился человек в вытянутом свитере, с большой рояльной клавиатурой подмышкой. Он прошел к невысокой сцене в углу зала, установил там свой аппарат, подсоединил провода, пощелкал тумблерами, и из колонок полилась томная мелодия.
– Ага, – сказал Христофор, – кажется, начинается! Все помнят свою роль? Работаем слаженно и агрессивно...
Словно послушавшись Христофора, один из четырех бритых парней поднялся с места и расслабленной походкой направился к их столику. Христофор, откинувшись на стуле, смотрел на сцену. Ольга рассеянно поигрывала бокалом. Джек без всякого выражения глядел прямо перед собой.
Бритый остановился возле Ольги и, небрежно облокотясь на стол, дыхнул благородным шампанским перегаром:
– Потанцуем?
Княжна устало подняла на него свои длинные ресницы и презрительно скривила губки:
– Иди, начинай. Я потом подойду...
И отвернулась, как видно, утратив к нему всякий интерес.
– Не понял... – прорычал бритый. Он хотел было грозно выпрямиться во весь рост, но вдруг обнаружил, что рука его прочно прижата к столу, и выпрямиться он не может. Бритый потянулся другой рукой к заднему карману, но тут из-под стола высунулось толстое дуло аннигилятора и уперлось ему в низ живота. Вряд ли парню доводилось видеть аннигилятор раньше, но безошибочным инстинктом битого пса он понял, что трепыхаться больше не стоит.
– Можно стрелять? – спокойно спросил граф. Он сидел все также неподвижно, только чуть наклонился к бритому, будто хотел рассказать ему что-то интересное.
Гонзо не торопился. Он понаблюдал, как с лица паренька сходит краска, сменяясь синюшной белизной, и только после этого медленно покачал головой.
– Рано...
Бритому неудобно и стыдно было стоять перед столиком на полусогнутых ногах, но неприятный холодок внизу живота заставлял мириться с неудобствами.
– Вы чего, мужики? – просипел он. – Я же только потанцевать позвал... Ну, нельзя, так нельзя...
– Ты чьих будешь? – высокомерно оборвал его Христофор.
– Я у Федула в бригаде, – живо отозвался бритый. – Так что вы смотрите, мужики...
– У какого еще Федула? – поморщился Христофор. – Колупай где?
– Списали Колупая, – бритый позволил себе усмехнуться. – Да куда ему, баклану, до Федула! Федул – это сила!
– А район кому достался? – спросил Гонзо.
Он поманил официантку и велел подставить бритому стул. Тот облегченно распрямил ноги, но руки, по просьбе Гонзо, продолжал держать на столе, и аннигилятор по-прежнему упирался ему в гульфик.
– Район-то? – переспросил он с некоторым смущением. – Федулу. Кому ж еще?... Правда, не весь пока...
– А говоришь – сила! – обидно засмеялся Христофор.
– Да путается тут один гад под ногами! – бритый зло сплюнул. – Пацанов хороших сманил, наехал на начальника милиции в Южном округе, бары, рестораны подобрал под себя... Ну да недолго ему осталось жировать!
– Кто такой? – спросил Гонзо.
– Амирка – татарин! Всю жизнь в шестерках у Колупая ходил, а теперь, думает, крутой стал...
– Понятно, – кивнул Христофор. – Он, значит, контролирует Южный округ, так?
– Ну да.
– А остальной город?
– Остальное – наше! У нас весь Центр, весь Северный округ с поселками, потом еще река по обоим берегам, базы отдыха там, ларьки, палатки – все под Федулом! – бритый горделиво вскинул голову, тряхнув несуществующими кудрями. – Так что вы, ребята, лучше бросьте это дело...
– Какое дело? – не понял Христофор.
– Да ладно! – отмахнулся парень. – Будто непонятно! Решили обосноваться в наших местах? Да еще, поди, и бригаду за собой повезете? Не советую. Напрасно прокатитесь... по Дороге Миров.
– А ты откуда знаешь, что мы с Дороги Миров? – почти искренне удивился Христофор.
– Разведка работает! – рассмеялся парень, показывая острые редкие зубы. Он подмигнул музыканту, и тот, взяв микрофон, пробубнил неразборчиво:
– Для наших друзей из города Узлового звучит популярная композиция "Эх, дороги! "
"Ай да Бегун! – подумал Христофор. – А еще начальник порта! "
Впрочем, это было именно то, на что он рассчитывал.
– Тебя как зовут-то? – спросил он бритого, сделав графу знак убрать аннигилятор.
– Меня-то? – бритый, наконец, свободно развалился на стуле и закурил. – Ну, вообще... Серёгой. Наши еще Стопарём называют... я поначалу бил за это, а потом чё-то привык...
Христофор, ни о чем больше не спрашивая, налил полный фужер вина и пододвинул его бритому. Тот серьезно взял фужер за ножку, поднял его на уровень глаз и сказал:
– За знакомство, значит!
Он залпом выпил вино до дна, поморщился, занюхивая согнутым указательным пальцем, потом глубоко затянулся сигаретой.
– Вот что, Стопарь, – сказал Гонзо. – Надо мне с Федулом поговорить...
– Да поговорить можно! .. – Серега неопределенно повел плечом. – Сегодня-то он на работе, а завтра – пожалуйста. Только бесполезно все это. Ничего вам, мужики, не обломится. Тут всё уже поделено!
– Так уж и всё! – усмехнулся Христофор. – А «Спецагрегат» кто контролирует?
– Какой «Спецагрегат»? – Стопарь захлопал глазами. – А! Завод «СпаСибЗаТруд»? Так ведь это – промзона! Оттуда всё сто лет назад вывезено. Да еще авария случилась...
– Значит, теперь в промзоне никого нет? – спросил Гонзо.
– Конечно, нет. Кому она нужна, здоровье губить?
– Ну и правильно. И нечего там делать... – Христофор подозвал официантку и расплатился по счету. – Передай Федулу, – сказал он, поднимаясь из-за стола, – что я на днях загляну, почирикаем...
