Книга Академонгородок, страница 70. Автор книги Александр Бачило

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Академонгородок»

Cтраница 70

А грохот все ближе. Вот уже кажется, над самой головой ревет. Не выдержал я, открыл один глаз, смотрю — несется на меня здоровенный кругляк. Я и охнуть не успел, а он уж здесь. Да не по мне, а как раз по траве, по тому концу добычи — и прокатился! Меня подбросило так, что зубы щелкнули, чуть душу не вытряхнуло. И только я обратно на землю шлепнулся, как второй кругляк, по тому же месту — хрясь!

Дальше какое-то время я себя не помню. Видно валялся кверху лапками. А как очнулся, сразу за добычу — где? Здесь. Не отбросило ее, на кругляк не намотало, а вот конца не видно — в землю вдавило. А что же Колобок? Неужто бросил?! Неужто, убежал?! Ну, держись тогда, сыроед!

И тут я его увидел. Вернее, то место, где он лежал, в добычу вцепясь, точь-в-точь, как я. Не бросил-таки! Настоящий боец. Лесной охотник — не размазня подвальная. Отдыхай теперь, Колобок, ты свое отслужил. А нам, как говорится, остается память. Она будет жить во многих поколениях бойцов, начиная с меня. Тем более, что и вскрывать ничего не надо — вот она, вся наружу вылезла. Выдавило ее из Колобка, как из тюбика — бери и глотай.

Управился я с колобковым наследством, взялся за добычу и дальше потащил. Тяжело было, но справился. А как же! На то мы и добытчики. И вскорости после того случая стал я командиром. Помогли колобковы-то ухватки! Только во сне иногда вижу, как на меня кругляк катится…

Однако, не дождаться бы и в самом деле, такого счастья. Место открытое, мы тут как помидоры на блюде — дави, кому не лень! А ну, наддай, похоронная команда! Не растягиваться! Вонючка, драть тебя вдоль хребта! Спишь на ходу!

Припустили так, что трава свистит, к земле гнется. Хорошо идем, ходко. А вон и верхушки пустых холмов показались. Там, под ними, добыча и обретается, там у нее гнездо. Давно я мечтал лазейку под те холмы разведать, да не знал, с какого боку к ним подступиться. Пока сегодняшний покойник не надоумил. Вот и Вонючка сам, без команды, стал влево забирать. Чует, стало быть, покойницкую памятку!

… Что за гадость такую я с утра засадил? Проснулся уж в темноте, посреди леса, зазябший, мокрый, ни рукой, ни ногой не шевельнуть. Часа два еще лежал, скулил, пока кое-как хоть на бок перевернулся. С непривычки это у меня, что ли? Давно такой крепости ничего в рот не брал, с тех пор, как мы с Веркой-уборщицей из мебельного цеха ведро денатурата вынесли. Ну ладно, коленки отказали, это бывает у меня. Но почему мокрый-то с ног до головы? Дождь, что ли, был? Все-таки жизнь полна удивительных загадок, как говорил Жюль Верн…

У-у, все! Жюль Верна вспомнил, значит, срочно пора опохмеляться. А то и до Сартра дойдет. Ох! Ну чего я?! Решено же, раз и навсегда: старой жизни не вспоминать! Никаких жюль сартров! Не было этого! Сейчас бы пива недопитого найти, хоть полбутылки… Да где уж. Такое счастье два раза подряд не выпадает. А потому лежи дальше на мокрой земле, соображай, где бы граммульку перехватить…

Ох, ешкин кот! А не суббота ли у нас сегодня? Как же это я забыл? Сколько уж лет не помнил всяких этих суббот — понедельников, да чисел ихних дурацких, а последним летом пришлось опять выучить. Потому как по субботам и воскресеньям Казбек вытяжку делает и деньги платит. Тоже, конечно, смерть, вытяжки эти — вся спина, вон, в шишках. Но зато деньги живые и сразу. Укололся — и хоть сейчас в магазин. Ну, не сразу, конечно, а как ходить опять сможешь. Некоторые после того укола по три дня отлеживаются. Ну а мы привычные, все равно подыхать… Да, надо идти. Наверняка ведь сегодня суббота. Ну, по крайности, воскресенье… А если и вторник, деваться некуда, хоть счастья попытать!

И поднялся-таки, и пошел. Это уж совсем трупом надо быть, чтобы за опохмелкой не пойти. Как дорогу нашел, в лесу да в темноте, одному Богу известно. Да нет, и ему вряд ли — давно он от нашего брата отвернулся. И поплутал я порядочно, спохмелья на больной-то ноге, однако вышел, в конце концов, к самой решетке — вот он, Ветеринарный институт. Тут уж недалеко и будка казбекова, прямо за забором, и вход отдельный. Смотрю — а там уж толпа перед дверью. Все наши толкутся, и Нинка тут. А я-то еще на Бога обижался, дурик! Милостив Бог наш! Суббота!

Подхожу, встаю рядом со всеми. Крайнего тут не спрашивай — все равно, кто поздоровее да понахрапистей — раньше пролезет. А попробуй пошуми — огребешь на пельмени. Не свои побьют, так Казбек на шум выглянет с обрезком кабеля в мохнатой своей ручище. Как оттянет этим обрезком по морде — живо умолкнешь. Понимать надо — дело тут тихое, секретное. Не положено, поди, в Ветеринарном институте, да еще в сарае, из людей вытяжку делать. Подведем Казбека и сами без копейки останемся. Потому тихо стоим, степенно так переговариваемся…

— Миром-то, — говорю, — темные силы правят, это понимать надо. И царствие их грядет. А наступит оно, когда последний неверующий в них уверует…

— Все сказал? — Нинка спрашивает.

— Ну… почти.

— Вот и умолкни, пока в ухо не схлопотал, проповедник запойный!

Пожалуйста, молчу. Пусть и другие поговорят, мне не жалко. Зачем же сразу в ухо?

— Что ж Горюхи-то не видно? — говорят. — Всегда первая прибегала. Загнулась, надо думать?

— Зачем? Живая. В метро пристроилась, отъедается.

— Это за какие такие сокровища ее в метровые взяли? Кухтель по пять тыщ с места берет!

— Очень просто. Ногу отняли ей по весне. Кухтель таких без очереди ставит, от них выходу-то втрое больше, чем от вас, симулянтов!

Да, думаю себе. Не те ноги кормят, что носят, а те, что гулять ушли. Пойти, что ли, и мне в больничку? Пускай хромую оттяпают, может, Кухтель в метровые возьмет? Милое дело там — сиди целый день в тепле, деньги считай, пивком поправляйся. И уснешь, так не замерзнешь. Ни ментов не боишься, ни конкурентов. Если кто и сунется, его кухтелевы мордовороты так наладят — без костылей убежит! Да, счастье тому, кого Кухтель в метровые возьмет!.. А ну как не возьмет? Ногу-то назад не приставишь. А на одной зиму бедовать — ой как не сладко!

— Что метровые! — смеется Костян, бывший кидала наперсточный, с проломленным черепом. — Разве это заработки? Цветмет надо сдавать! Вот золотая работа, кто умеет!

— Сдавать-то не штука, — говорит дед Усольцев (Поди, такой же, как и я, дед). — Да где его брать-то, цветмет? Гвоздя ржавого не найдешь забесплатно.

— Довели страну! — сейчас же встревает Нинка, — дерьмократы!

— А мы с корешем моим Федюней, — хитро щурится Костян, — позапрошлым летом весь Сузунский район обстригли под бобрик!

— Парикмахерами, что ли? — не понимает дед Усольцев.

— Ага, махерами! Как увидишь где провода на столбах, так и обрезай, махер!

Смеется Костян и народ вокруг похохатывает. Дед Усольцев головой качает: ловко придумано! А Костян еще пуще хвастается:

— Жили, как в сказке, что ты! День кемаришь, ночь бухаешь, под утро — на охоту идешь.

Дед ехидный интересуется:

— Что ж ты такое теплое дело — и бросил?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация