Поверх плеча Макса я встретила взгляд матери. Ее широко
раскрытые глаза были переполнены слезами. Я едва заметно качнула головой:
«Пожалуйста, не надо. Ты ничего не сможешь исправить. Просто беги, если
представится такая возможность!»
Конечно, она не слышала мои молчаливые увещевания. А Макс
спустил лезвие ножа к краю джинсов и разрезал их по бедру.
— Вот отсюда и начнем, — бросил он, захватил
пальцами часть кожи и резко взмахнул ножом снизу вверх.
Я так сильно прикусила губу, сдерживая крик, что ощутила во
рту привкус крови. Калибос хихикнул. Макс поднял вверх отрезанный лоскут моей
кожи, словно трофей.
— Отличная татуировка, — похвалил он, отбрасывая
ее в сторону. — Может, послать ее Кости, чтобы у него была запасная?
Вместо недавно сделанной татуировки в виде скрещенных
костей, как на руке у Кости, на моем бедре вспыхнул новый костер боли. Мама не
закричала, а только с шумом втянула воздух.
— Кэтрин, я люблю тебя! — прошептала она.
Мне пришлось отвернуться, чтобы не доставить Максу
удовольствия видеть мои слезы. Не помню, чтобы раньше мама говорила мне о своей
любви. Вероятно, она считала, что мы обречены.
— Надоело держать, лучше я ее отключу, —
пожаловался Калибос и уставился на мать вспыхнувшими зеленью глазами.
— Прекрати! — Голос Макса прозвучал как щелчок
хлыста. — Она должна это видеть и все знать.
Калибос раздраженно фыркнул, а затем подтащил маму к окну.
Он сорвал одну из портьер, разорвал ее надвое и завязал один конец вокруг
маминой шеи.
— Макс! — предостерегающе вскрикнула я.
Он больно ударил меня по голове.
— Тихо! Я хочу знать, что он придумал.
Второй конец портьеры Калибос перебросил через перила
лестницы, ведущей на второй этаж. Мама пыталась сопротивляться, но она ничего
не могла сделать. Я напрягла приколотые к полу руки. Макс с задумчивым видом
воткнул еще один нож мне в запястье, потом ткнул кулаком в раненый живот.
Шквал боли, вероятно, заставил меня отключиться на минуту.
Но как только сознание вернулось, я увидела, что мама стоит на стуле; один
конец портьеры завязан у нее на шее, а второй закреплен на перилах. Обрывок
ткани был натянут, а у стула не хватало одной ножки.
— Теперь она все будет видеть, а я могу принять участие
в забаве, — заявил Калибос.
Макс одобрительно хмыкнул и снова повернулся ко мне.
— Хочешь узнать, что я с тобой сделаю, малышка? —
совершенно спокойно спросил он.
— После того как мне надоест тебя пытать, я разрежу
твое тело на кусочки. Не стоит рисковать: вдруг явится Кости и превратит тебя в
вурдалака, верно?
В его зловещей мысли присутствовала логика. С моим
вампирским наследием вполне можно было ожидать превращения в вурдалака.
Конечно, если Макс меня просто убьет. А в случае расчленения данный вариант
отпадает.
— Правила не меняются. Давай посмотрим, как долго ты
продержишься, прежде чем закричать чтобы я смог что-нибудь отрезать от
Джастин, — насмешливо сказал он.
Кулак Макса швырял мою голову взад и вперед, словно
подвешенную на резинке игрушку. Он разбил мне губы, и рот наполнился кровью, но
я прикусила язык и не издала ни звука. Через несколько минут звон в ушах
заглушил стук его ударов. Затем Макс остановился.
— Упряма шлюха! Посмотрим, как тебе понравится это…
Он достал из кармана зажигалку, зажег самое большое пламя,
на которое она была способна, и поднес к моей руке. Я задрожала всем телом и
корчилась от боли. Сквозь стиснутые зубы вырывались стоны и вздохи, но после
нескольких минут невообразимых мучений я не могла сдержать крик.
Макс довольно рассмеялся, а меня чуть не вырвало.
— Я думаю, это будет стоить Джастин пальца, —
продолжал он. — С какого предпочитаешь начать?
— Даже если ты меня убьешь, Кости тебя отыщет, —
выдохнула я. По лицу градом катился пот, а боль в руке была невообразимо
мучительной. — Поверь, он заставит тебя пожалеть об этом!
Калибос и Макс захихикали, будто я остроумно пошутила.
— Вампир не станет начинать из-за тебя войну, —
заявил Макс. — Он женился на тебе лишь для того, чтобы насолить Джэну.
Так вот почему Макс чувствует себя в такой безопасности — он
уверен в защите своих новых друзей и в том, что Кости женился на мне, желая
разозлить Джэна.
— Кости тебя разыщет. Не сомневайся!
Они переглянулись, удивленные решимостью, прозвучавшей в
моем голосе.
— Как трогательно, — наконец бросил Макс. —
Ты пытаешься меня испугать, чтобы остаться в живых, но это не сработает. На
всякий случай отправляйся наружу, Калибос, и постой на страже. Вдруг ее дружок
заявится раньше, чем мы ждем.
— Но я еще не позабавился с ней, — возмутился тот,
бросив в мою сторону взгляд, от которого меня передернуло.
— Ты еще получишь свое, — огрызнулся Макс. —
Я организовал это дело, я и буду первым.
Направляясь к двери, Калибос подмигнул мне:
— Скоро увидимся, моя сладкая!
Макс поднялся и неторопливо подошел к матери. Чтобы иметь
возможность дышать и не натягивать обрывок портьеры, ей приходилось стоять на
цыпочках. Сломанный стул угрожающе раскачивался под ногами. Второй обрывок
занавески связывал ей руки, и Макс, взглянув на переплетенные пальцы
ухмыльнулся.
— Каким из них ты пожертвуешь, Джастин? Давай
посчитаем, — затянул он детскую песенку, постукивая по пальцам. —
Этот пальчик остался дома. Этот пальчик ел ростбиф…
Я мысленно готовилась использовать свой шанс. Сейчас, когда
один вампир — снаружи, у меня появилась единственная возможность. И все же
сосредоточиться было очень трудно. За многие годы борьбы я привыкла к побоям,
но с такими ранениями я рисковала потерять сознание.
Взгляд матери встретился с моим, и она выбила у себя из-под
ног стул.
— Проклятье! — выругался Макс, подхватывая ее
одной рукой. — Зачем ты это сделала?
Стоило ему на секунду отвлечься, как я из последних сил
напрягла руки, чувствуя, как рвется моя плоть. Когда Макс обернулся, одно
запястье уже освободилось от ножа.
— Что за дьявол?
Он отпустил мать; ее тело повисло на портьере, ноги
закачались в нескольких ярдах от пола, а я, не обращая внимания на
ослепительные вспышки боли, продолжала выкручивать вторую руку. Попыталась
схватить нож, но раненые запястья не слушались. Тогда я отбросила клинки в
сторону и, нагнув голову, бросилась на Макса. Надо было заполучить лишь
несколько капель его крови, чтобы набраться сил для борьбы. Я со всех сил
впилась в него зубами.
Неожиданный шум заставил меня повернуть голову к окну. Последнее,
что я увидела, — дождь из осколков стекла, а потом что-то укололо меня в
шею, и свет померк. Откуда-то издалека доносились крики. Я уже ничего не
чувствовала. Какое это облегчение — избавиться от боли!
