— Знаешь, парень, я тебе не верю!
В словах Кости не было недостатка убежденности, и каждый,
кто мог подслушивать, решил бы, что он отвечает на слова Тэйта, обращенные ко
мне. Родни, прочитав записку, с явным неудовольствием передал блокнот мне.
Люблю тебя, Кэт.
— Мне плевать, веришь ты или нет, подлый английский
распутник! — крикнул Тэйт Кости.
Что ж, мы сами хотели, чтобы все выглядело правдоподобно. По
крайней мере, никто не усомнится: в нашей искренности.
— Хочешь знать, что я думаю, мерзавец? — продолжал
Тэйт. — Ты сам инсценировал свою смерть, чтобы горе затуманило ей мозг, а
после чудесного воскрешения обвинил во всем парня, которого давно ненавидишь.
Хочешь оправдать перед ней мое убийство. Устал ждать, да?
Я удивилась. Тэйт объяснял ситуацию совершенно по-другому.
Кости презрительно фыркнул:
— Считаешь, что я могу причинить ей такую боль ради
того, чтобы тебя убить? Болван!
Мы пришли не для этого!
Я помахала блокнотом перед лицом Кости, от волнения забыв,
что могу обратиться к нему мысленно. Он даже не взглянул на записку.
— Все равно ты для нее слишком слаб, парень. Уверен,
попытка подстроить мое убийство была самым значительным поступком в твоей жизни.
Настаиваешь, что это сделал не ты? Тогда снова окажешься в стороне, где она
тебя никогда не заметит. Кто же ты — предатель или жалкий неудачник?
Да, вопрос был задан с подвохом. Один вариант ответа сулит
верную смерть, другой, согласно ехидному замечанию Кости грозит моральным
уничтожением. Я бы, конечно, поспорила с некоторыми утверждениями, но это может
подождать.
Тэйт с еще большей яростью сверкнул глазами, красноречиво
выражая свои чувства. Кости ждал, насмешливо скривив губы. Когда Тэйт решился ответить,
я продолжала писать в блокноте.
— Давай проясним одну вещь: если ты меня убьешь, то
сделаешь это не потому, что я — предатель. Я не выдавал тебя Патре, хотя не
могу не одобрять того, кто это сделал. Ты можешь убить меня лишь из опасений,
что однажды она уйдет со мной. Решение за тобой, Тайный Хранитель. Что скажешь?
Темно-карие глаза, способные расплавить меня своим жаром,
теперь излучали смертельный холод.
— Я дал тебе возможность с достоинством признаться в
содеянном. Ты отказался. Хорошо, мы получим твое признание другими методами. Ты
останешься здесь в цепях, без пищи и посетителей, пока голод и одиночество не
заставят тебя пойти на попятную. Посмотрим, как ты заговоришь через месяц или
два. Оставьте его наедине с его лживостью и безволием. А я тем временем буду
наслаждаться обществом своей жены.
Кости взял меня за руку. Я отказывалась уходить, пока не
дала Тэйту прочитать следующую записку, хотя Родни снова пристегнул его руку к
стене.
Обещаю выяснить, кто это сделал. Если здесь появится кто-то,
кроме меня или Кости, кричи так громко, как только сможешь.
— Не беспокойся, Кэт, — без тени насмешки ответила
Тэйт. — Я никуда не денусь.
Как только Родни запер за нами дверь, я мысленно накинулась
на Кости:
«Ты все еще считаешь, что это сделал он?»
Он посмотрел на меня, и выражение его лица не сулило ничего
хорошего. Наконец он покачал головой:
«Нет!»
27
Список подозреваемых из нашей чертовой дюжины неумерших
сократился до четверых. Для Кости это был очень болезненный процесс, поскольку
с каждым он был знаком не менее сотни лет и всех считал близкими друзьями.
Однако Цезарь тоже не подозревал Брута, и вспомните, к чему это привело.
Поэтому Кости приходилось быть безжалостным.
В списке числился Зеро, несмотря на его почти рабскую
угодливость, Тик-Ток, Раттлер и Док. В качестве возможной альтернативы мы
рассматривали еще и Влада.
Во время завтрака Кости наконец-то связался с Доном и
сообщил о своем благополучном прибытии. Дядя, конечно, спросил про Тэйта и
получил лаконичный ответ, что на данный момент он еще не иссох. Я не могла не
представить, как во время этого разговора дядя выдергивает седые волоски из
своих бровей. Тэйт нравился ему, но Дон был реалистом. Он понимал, что
произойдет, если вина Тэйта станет очевидной: вампиры не дают своим жертвам
второго шанса.
Подтверждая слова Менчереса о сроках восстановления, Кости
двигался с некоторой неуклюжестью, очень заметной по сравнению с его обычной
грацией хищника. Мы провели часть дня на диване, и за это время Менчерес
рассказал Кости, что произошло за время его отсутствия. Он коротко, но во всех
деталях поведал о вмешательстве Патры в ход собрания, состоявшегося в театре.
Моя мать перестала демонстрировать отсутствие интереса к происходящему и тихо
сидела в соседнем кресле. Когда рассказ был завершен, она первой нарушила
тягостное молчание:
— Какая же она сука! Кэтрин, ты должна ее убить.
Кости насмешливо фыркнул:
— А я собирался сделать это сам.
Мы должны были отслеживать, не попытается ли кто-то
связаться с Патрой, чтобы известить ее о состоянии Кости. Дон установил
прослушку на всех телефонах и даже перехватчики беспроводных сообщений,
посылаемых из дома. Компьютеры, факсы и другие средства связи, кроме разве что
почтовых голубей, были изъяты. Менчерес объяснил, что это делаетсяв целях
безопасности, и никто не осмелился ему возражать. Предатель, если он решится
сделать очередной шаг, прибегнет к помощи телефона, и тогда мы сможем его
поймать. До тех пор оставалось ждать.
— Кости, ты все еще слишком бледен, — сказал
Менчерес. — Тебе надо больше есть и отдыхать.
— Хорошо. — Кости сжал мою ладонь. — Котенок,
я хочу тебе что-то показать.
Вслед за ним я спустилась в подвальный этаж, и мы прошли
через несколько комнат, которые я до сих пор не удосужилась осмотреть. Дабы
обеспечить комфорт вампиров и вурдалаков, примерно треть дома располагалась под
землей: то, что можно было увидеть на поверхности, являлось лишь малой частью
сооружения.
Два вампира, открывая перед нами тяжелые деревянные двери,
поклонились в пояс.
При нашем появлении несколько находившихся внутри людей
подняли головы. Помещение было похоже на зону развлечений: кто-то смотрел
телевизор, сидя на диване; двое играли в бильярд за одним их четырех столов;
еще несколько человек, казалось, были полностью поглощены игрой в покер.
— Что это? — шепотом спросила я.
Кости жестом обвел зал:
— Это вампирская версия кухни, любимая. Многие
вампирские семьи заботятся о людях в обмен на их кровь. Я хотел, чтобы ты это
увидела.
— Ставьте на рыжих! — воскликнул веснушчатый
молодой человек, подходя к нам. — Вам понравится, я здесь — лучший.
