Одного взгляда на пепельно-бледное лицо Менчереса хватило,
чтобы убедиться в правдивости слов Влада.
В следующее мгновение я оказалась лицом к лицу с Менчересом:
— Ты должен! Она не намерена останавливаться! Или ты
предпочитаешь погубить всех, кто тебя окружает? А так оно и будет, если ты
ничего не сделаешь.
— А ты бы смогла? — накинулся на меня
Менчерес. — Если бы речь шла о Кости, смогла бы ты определить цену его
жизни? Смогла бы с такой же легкостью отправить его в могилу?
Он умолк, продемонстрировав такие сильные чувства, о каких я
и не подозревала. И вдруг я все поняла. Он все еще любит Патру, несмотря ни на
что. Бедняга!
Я стала тщательно подбирать слова:
— Я не могу утверждать, что понимаю, насколько это для
тебя трудно, Менчерес. Будь это Кости, меня бы тоже терзали сомнения.
Но… — Я помолчала и посмотрела на любимого мужчину. — Если бы ты
зашел так далеко, что попытался — и осуществил свою попытку, убить тех, кого я
люблю, если бы ты дал понять, что не остановишься, пока не уничтожишь меня и
всех, кто мне дорог, то я бы тебя убила.
Кости не отвел взгляда, и слабая улыбка тронула его губы.
— Молодчина!
Затем он снова повернулся к Менчересу.
— Я не могу предложить тебе никакого утешения, кроме
одного: смерть Патры будет быстрой. Она не заслуживает этого, и я поклялся, что
буду долго и жестоко пытать каждого, кто участвовал в заговоре против моей
жены, но ради тебя я отступлю от своего слова. Если ты сам сделаешь то, что должен
сделать.
В глазах Менчереса сверкнул зеленый огонь, аура налилась
такой силой, что я отшатнулась.
— Ты мне угрожаешь?
Кости не дрогнул:
— Я — соправитель твоего рода, и я заявляю о своих
намерениях по отношению к тому, кто погубил наших людей. Ты должен помнить, на
чьей ты стороне. Неужели ты не видишь, что Патра делает ставку на твою
нерешительность?
Менчерес долго ничего не отвечал. Взгляды всех
присутствующих в комнате были прикованы к его лицу. Наконец он поднялся,
распространяя вокруг себя угрозу, словно птица, развернувшая крылья.
— Быть посему! Прошлой ночью Патра натравила на нас
обитателей могил. Сегодня мы ответим ей тем же.
33
На бесконечно синем небе заблестели звезды. Менчерес,
скрестив ноги, сидел в самом центре лужайки. Чтобы большая скатерти не намокла,
мы предварительно расчистили снег. Эта картина — Менчерес в середине лужайки,
дюжина вампиров за его спиной и кости павших, выложенные на белой льняной
скатерти, — напомнила мне сцену из «Последнего ужина».
Никто из нас не знал, что должно было произойти. После
своего загадочного заявления Менчерес приказал приготовиться к бою и собраться
на поляне после захода солнца, а потом удалился в свою комнату. Я почти ждала
его бегства через чердачное окошко, но Кости был уверен в обещании Менчереса и
оказался прав.
Незадолго до этого я позвонила Дону и предупредила, что этой
ночью должно что-то произойти. Может быть, на этот раз он найдет лучшее
объяснение, чем мини-землетрясение и оползни. Но проблема в том, что я не могла
сказать, где состоится событие. И в какое время. И в чем именно оно будет
заключаться. Как не могла предоставить и никаких других деталей, знание которых
помогло бы ему уменьшить вероятность постороннего вмешательства и шумихи в
средствах массовой информации.
Что ж, никаких подробностей я не знала, но делилась, чем
могла. Раздражение Дона было мне вполне понятно. Я извещала его, что вторую
ночь подряд ожидается нашествие оживших мертвецов, но не могла сказать, будут
они выползать из могил или посыплются с неба. Конечно, Дон имел право злиться.
А у меня были другие проблемы, кроме сохранения в тайне существования вампиров.
Я хотела остаться в живых. И потому приготовилась к бою: поверх черного
эластичного костюма навесила несколько кинжалов, пристегнула меч, пистолеты,
заряженные серебряными пулями, и даже пару гранат.
— Я хочу, чтобы вы все хранили молчание, — сказал
Менчерес, впервые обращаясь к нам после того, как уселся перед разложенными
костями. — До тех пор, пока я не закончу.
И как, интересно, мы об этом узнаем? Будет финальный поклон?
Или разверзнется земля, а из-под нее полезут чудовища? Воспоминания об ужасных,
полусгнивших зомби вызвали у меня дрожь. Если я и не увижу их целую вечность,
буду рада.
В воздухе что-то изменилось, и мое внимание вернулось к
египетскому вампиру. Он наклонил голову, длинные волосы скрыли лицо, но сквозь
черные прямые пряди пробивалось зеленое сияние. Сидевший рядом Кости вздрогнул,
и я украдкой посмотрела на него. Он полностью сосредоточился на Менчересе. Я
тронула руку Кости и чуть не вскрикнула, получив электрический разряд. Не знаю,
что делал Менчерес, но его действия затрагивали и Кости. После обмена кровью
между вампирами установилась прочная связь. И это меня беспокоило, хотя я и
сама не знала почему.
Внезапно кости вампиров, погибших прошлой ночью, поднялись
над скатертью. Несколько секунд они парили в воздухе вокруг Менчереса, а затем
начали вращаться. Сначала они двигались медленно, как будто кто-то дергал за
невидимые ниточки, но затем скорость стала увеличиваться. Кости вертелись все
быстрее, пока не стало трудно различать отдельные части. Лишь черепа
отвратительно скалились, летая по кругу, словно подхваченные торнадо. Волосы
Менчереса тоже поднялись над головой, и у меня возникло ощущение, что по телу
забегали миллиарды муравьев. Энергия Менчереса усилилась до невообразимого
уровня. Я бы не удивилась, увидев разряды ослепительных молний.
Раздался треск, и кружащиеся кости взорвались, окутав
Менчереса плотным беловатым облаком. Я схватила Кости за руку, уже не обращая
внимания на разряд, пронзивший пальцы, и не веря своим глазам, смотрела на
распыленные в воздухе останки погибших друзей. Прах к праху! Менчерес взорвал
все, что осталось от этих храбрых людей. Зачем?
Не поднимая головы, Менчерес взял лежавший на коленях кинжал
и вонзил его себе прямо в сердце.
Вот тогда я буквально открыла рот, а Менчерес еще и повернул
лезвие. «Наверное, это сталь, а не серебро, — подумалось мне. — Иначе
он был бы таким же мертвым, как и те вампиры, что кружились над его головой
наподобие сероватого снега».
Темная кровь хлынула широкой струей, как будто ее
выталкивало бьющееся сердце. Густая багровая жидкость покрыла лезвие, руки и
одежду. Тем не менее я скоро перестала за этим следить. С растущим изумлением я
смотрела на покрасневшую пылевидную субстанцию, недавно бывшую костями погибших
вампиров. Облако постепенно расширялось, разделялось на отдельные части и…
образовывало фигуры.
— Madre de Dios, — пробормотал Хуан, нарушив
приказ Менчереса хранить молчание.
Мои собственные мысли были не столь религиозны. Что это за
дьявольщина?
