Влияние Месопотамии также прослеживается в некоторых мистических картинах из книг ветхозаветных пророков, особенно из Книги Иезекииля. В начале своего рассказа Иезекииль описывает свое видение, в котором Бог предстал перед ним в образе человека, сидящего на сапфировом троне в окружении сияния.
[375]
На самом деле трон был сделан не из сапфира – ошибка переводчика, – а из лазурита, высоко ценившегося вавилонянами.
[376]
Но самое главное – эта конкретная картина полностью соответствует существовавшей во времена Иезекииля традиции.
Иезекииль жил в Вавилоне, и это видение посетило его в 593 году до н. э. на берегу Великого канала, соединяющего реки Тигр и Евфрат неподалеку от Вавилона. Совершенно очевидно, что в основу видения Иезекииля положен древний вавилонский текст, описывающий бога Мардука, сидящего на троне из лазурита и освещенного лучами, исходящими от янтаря.
[377]
Это очень важный момент, поскольку он позволяет сделать вывод, что Иезекииль был посвящен в эзотерические мистерии Вавилона. Дело в том, что вавилонский текст оканчивается такими словами: «Тайна великих богов: пусть посвященный откроет ее посвященному, но не позволит ее увидеть непосвященному».
[378]
Текст не только указывает на связь между вавилонскими и еврейскими священнослужителями, но также свидетельствует, что эта связь была теснее и глубже, чем предполагалось раньше.
[379]
Очевидно, еврейские священники могли быть посвящены в самые сокровенные тайны вавилонского культа.
Кингсли объясняет, что «в раввинистической традиции иудаизма основа видения Иезекииля осталась эзотерическим, тщательно охраняемым секретом, как и в предшествующей традиции вавилонского жречества». Другими словами, это не просто заимствование символов или идей из другой культуры, а живая связь «между самой сутью обеих традиций». Отсюда можно сделать вывод, что Иезекииль стоит у истоков еврейского мистицизма. Однако он занимает место рядом с другим, гораздо более мощным каналом для передачи мистических и космологических идей, который уходит в прошлое на несколько столетий до Иезекииля.
[380]
Месопотамское влияние также прослеживается в происхождении Древа Жизни, которое сегодня является основой мистического учения иудаизма, или Каббалы. Выдающийся финский ученый профессор Симо Парпола, внесший неоценимый вклад в перевод эзотерических текстов времен ассирийской и вавилонской империй, заинтересовался одной странной деталью барельефов, найденных в ассирийских и вавилонских дворцах. На сотнях изображений священного древа рядом с ним присутствовали фигурки священнослужителей в странных одеждах – в рыбьей чешуе, с крыльями, с головой орла – причем все они в одной руке держали ведро для воды, а в другой сосновую шишку. Описания этих изображений не встречались на глиняных табличках, использовавшихся для записей жителями древней Месопотамии, и они долгое время оставались без объяснения.
Парпола указывает, что тайное учение о священном дереве было запрещено записывать, и знание о нем сохранялось небольшой группой посвященных. И действительно, археологи уже давно знали, что в месопотамских империях тайные культы существовали еще во втором тысячелетии до н. э.
[381]
Однако Парпола убежден, что они гораздо старше. По его мнению, представления, связанные, к примеру, со священным деревом, уходят корнями в третье тысячелетие – «если не раньше», добавляет он в набранном мелким шрифтом примечании.
[382]
Эта гипотеза заставляет задуматься о вероятности того, что в данном случае мы имеем дело с материалом, который появился еще до изобретения письменности или даже на протяжении многих тысячелетий являлся частью тайных учений, передававшихся из уст в уста. Трудно не рассматривать священное Древо Жизни вне связи с древнейшей мифологией культуры, то есть с «деревом познания добра и зла», которое росло в райском саду. Необходимо понять, что священное дерево так же старо, как само человечество.
Здесь мы соприкасаемся с теми верованиями, которые существовали во всех древних культурах и которые впервые проявились в ритуализированных погребениях. Мне кажется, неразумно игнорировать вероятность того, что в представлениях о священном дереве мы сталкиваемся с остатками – какими бы замаскированными они ни были – знаний, которыми обладали неандертальцы, стоявшие вокруг могилы своего соплеменника более шестидесяти тысяч лет назад в пещере Шанидар, к северо-востоку от тех земель, которые впоследствии станут частью месопотамських империй.
Считалось, что символ дерева изображает «мировой порядок, поддерживаемый ассирийским царем», причем самому царю в этом мировом порядке отведена роль «совершенного человека».
[383]
Сравнение образной и числовой символики ассирийского дерева жизни и Древа Жизни в Каббале выявляет удивительные совпадения. Парпола приходит к выводу, что каббалистическое дерево, вне всякого сомнения, имеет своим предшественником ассирийское.
[384]
В Каббале древо символизирует способ, посредством которого Единый Бог проявляется во всем многообразии материального мира. Созидательная сила представляется в виде вспышки света, которая исходит из аморфного творца и, ударяя в землю, рождает все сущее. Древо состоит из десяти сефирот, которые являются символами божественных эманации, или принципов. Дерево имеет три опоры, в виде центрального ствола, и сефироты, распределенные по вертикали по обе стороны ствола. Две боковые опоры представляют противоположности, существующие в земном мире, такие как жестокость и милосердие, дисциплина и терпимость, теория и практика, мужчина и женщина; центральный ствол символизирует сбалансированный путь между ними, на что указывают его названия – столп святости, путь познания.
[385]
