Второй, и особенно важный, аспект, свидетельствующий в пользу Хунда, заключается в личности «Рыцаря Красного Пера», который в 1742 году якобы посвятил его в «рыцари Храма». До настоящего времени личность этого человека оставалась тайной, а некоторые считали его чистейшей выдумкой. Сам Хунд, как мы видели, сначала полагал, что «Рыцарем Красного Пера» был Карл-Эдуард Стюарт. Другие комментаторы называют имя графа Килмарнока, который был в то время Великим Магистром французских масонов, однако выдвигая это предположение, они забывают – или сознательно игнорируют – заявление Хунда о том, что Килмарнок присутствовал в зале одновременно с таинственным незнакомцем. Мы сами в предыдущей работе выдвинули гипотезу, что это мог быть Рэдклиф, которого Хунд не перечислил среди присутствующих. В настоящее время появилась возможность почти точно сказать, кем был этот «Рыцарь Красного Пера».
В 1987 году мы получили доступ к документам организации под названием «Stella Templum», которая на протяжении двух столетий хранила архивы якобитов. Среди них находилось письмо, датируемое 30 июля 1846 года – за девятнадцать дней до столетней годовщины казни Килмарнока в лондонском Тауэре, состоявшейся 18 августа 1746 года. Подписано письмо «X. Уайт», а ниже стоит восковая печать в форме креста тамплиеров. К адресату обращаются просто как к «Уильяму». В тексте упоминается о регалиях, в том числе и о том самом мече, которым был посвящен Хунд:
«Обрати внимание, что меч и другие предметы теперь перешли на хранение к тебе. Граф был не способен взять их. Мы с мистером Гриллзом считаем, что ты лучше всех позаботишься о них. Бедный старый Килмарнок – упокой Господи его душу – получил этот меч от Александра Сетона, Рыцаря Красного Пера.
Я не знаю, что случится теперь, но с божьей помощью ты и Гарднер сохраните его еще сто лет.
Помни о К. – 18 числа следующего месяца».
Если верить этому письму – а сомневаться в его подлинности нет никаких оснований, – то автор его знал, что «Рыцарем Красного Пера» был Александр Сетон.
Александр Сетон был больше известен как Александр Монтгомери, десятый граф Эглинтон. В 1600 году Робер Сетон стал первым графом Уинтоном. Он женился на леди Маргарет Монтгомери, дочери и наследнице Хью Монтгомери, третьего графа Эглинтона, и титул Эглинтона унаследовал младший из их сыновей, наследники которого взяли фамилию Монтгомери. Таким образом, Александр Сетон, о котором идет речь, на самом деле был Александром Монтгомери, активным деятелем якобитской ветви масонства в континентальной Европе. Так, например, когда в 1743 году умер шевалье Рамсей, его смерть засвидетельствовали Александр Монтгомери (граф Эглинтон), Чарльз Рэдклиф (граф Дервентуотер), Майкл де Рамсей (кузен шевалье Рамсея), Александр Хоум и Джордж де Лесли.
Почему именно Александр Монтгомери (Сетон), а не Рэдклиф, Рамсей, Килмарнок, Карл-Эдуард Стюарт или кто-то другой посвятил барона фон Хунда в «рыцари Храма»? Несомненно, это произошло потому, что он происходил из семьи, вокруг которой (в лице таинственного Дэвида Сетона) объединились тамплиеры, оставшиеся в Шотландии после того, как в 15б4 году сэр Джеймс Сэндилендс продал принадлежавшие им земли. И если информация, которую мы получили от ныне здравствующего члена семьи, точна, «орден тамплиеров» сохранился среди Монтгомери и по сегодняшний день.
Следствием восстания 1745 года стала гибель якобитской ветви масонства, с его конкретной политической ориентацией и верностью королевскому дому Стюартов. Тем не менее некоторые его разновидности, очищенные от политической составляющей и смягченные умеренностью Великой Ложи Англии, сохранились и до наших дней. Отчасти их выживание обусловлено так называемыми «высшими градусами» масонства, предлагаемыми такими организациями, как Великая Ложа Ирландии. Важнее, однако, что они сохранились в составе системы «Строгого послушания», которую пропагандировал фон Хунд – в ней высшим градусом считается степень «Рыцаря Храма». Система «Строгого послушания» со временем распространилась по всей Европе. Еще более важным следует признать тот факт, что она нашла для себя благодатную почву среди колонистов – многие из них были скрывавшимися от преследований или ссыльными якобитами – в стране, которая вскоре станет Соединенными Штатами.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
МАСОНСТВО И НЕЗАВИСИМОСТЬ АМЕРИКИ
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ПЕРВЫЕ АМЕРИКАНСКИЕ МАСОНЫ
Наверное, не стоит удивляться, что относительно происхождения масонства в Америке существует больше мифов, легенд и слухов, чем точных фактов и достоверной информации. По преданию, определенная форма масонства, или его прототип, появилась в Новом Свете еще в 1607 году вместе с поселением Джеймстаун и обосновалась в Вирджинии, направляя свои усилия на создание некоего идеального общества, описанного двадцать лет спустя Фрэнсисом Бэконом в «Новой Атлантиде». Такую возможность полностью исключать нельзя. Розенкрейцеры начала семнадцатого века прекрасно осознавали потенциал Америки для претворения в жизнь тех планов идеального общества, которыми изобиловали их работы. Понимали это и члены «Невидимого колледжа», который в конечном итоге был преобразован в Королевскую академию. Было бы крайне удивительным, если бы одна из их идей не проложила себе путь через Атлантику. В любом случае трансплантация масонства в Америку – независимо от того, где и когда это произошло – была делом неизбежным, обычным, предсказуемым и не повлекла никаких немедленных последствий, точно так же, как перенос других английских социальных установок и институтов. Никто не мог предвидеть той огромной роли, которую в недалеком будущем сыграет эта трансплантация.
Что касается документально подтвержденных данных, то первым масоном, поселившимся в американских колониях, считается Джон Скин. Его имя было внесено в список братьев абердинской ложи в 1б70 году, а в 1682 он эмигрировал в Северную Америку. Скин обосновался в Нью-Джерси, где впоследствии стал заместителем градоначальника. Однако масонство, которое он привез с собой, в Ныо-Джерси оказалось в вакууме. Здесь не было ни братьев, с которыми мог бы общаться, ни структуры, в которую он мог бы влиться. Не создал он и собственной организации. Во всяком случае, об этом не сохранилось никаких документальных свидетельств.
Скин стал масоном до отъезда в Америку. Первым американским поселенцем, принятым в братство, был Джонатан Белчер, который во время визита в Англию в 1704 году стал членом масонской ложи. Через год Белчер вернулся в колонии, сделался процветающим торговцем, а в 1730 году был назначен губернатором Массачусетса и Нью-Гемпшира. К тому времени масонство твердо стало на ноги в колониях, и активное участие в его распространении принял сын Белчера.
Вероятно, в те времена было множество людей, похожих на Скина и Белчера – тех, которые уже были масонами к моменту эмиграции в колонии, или тех, кто во время визитов в Англию вступал в масонские ложи. Сохранился даже документ 1719 года, в котором упоминается о судне с названием «Масон», выполнявшем каботажные рейсы у берегов Америки. Однако до конца 20-х годов восемнадцатого века не встречается никаких упоминаний о масонских ложах на территории американских колоний. 8 декабря 1730 года в «Пенсильванской газете» Бенджамина Франклина появилось первое упоминание о масонстве в Северной Америке. Статья Франклина, в которой содержалось в основном общее описание масонства, предварялась замечанием, что «в этой провинции появилось несколько масонских лож…».
