Одним из них был сицилиец Флавий Митридат, перешедший из иудаизма в христианство. Митридат служил для Мирандолы переводчиком, открыв доступ к своду каббалистических текстов. Митридат проделал огромную работу. С мая по ноябрь 1486 года он перевел для Пико целую библиотеку – около сорока книг, содержащих в общей сложности 3500 рукописных страниц
[121]
. Кроме того, он обучал Мирандолу «халдейскому», то есть арамейскому, языку.
Еще большее, чем Митридат, влияние на Пико оказал герметик и каббалист Иоанн Алеманно. В основе взглядов Алеманно лежала иудаистская герметическая традиция, которая, как принято считать, зародилась в Испании в начале двенадцатого века и согласно которой Гермес Трижды Величайший в одной из своих инкарнаций приравнивался к библейской фигуре пророка Еноха. Эта же традиция описывала концепцию талисманной магии, очень похожую на ту, которую впоследствии пропагандировал Фичино. В ней утверждалось, что «золотой телец» Ветхого Завета был вовсе не идолом, а магическим талисманом. Некоторые ученые полагают, что определенные аспекты этой традиции были переняты Вольфрамом фон Эшенбахом, благодаря чему в «Парцифале» появились герметические мотивы.
Таковы были взгляды, на которые опирался Алеманно. Он писал, что древних израильтян «учили верить в возможность того, что высшие силы и эманации могут снизойти на нас при помощи средств, изготовленных человеком специально для этой цели, таких как талисманы, одежды и определенные предметы, предназначенные для того, чтобы притягивать определенную высшую силу…»
[122]
. Алеманно также утверждал, что Иерусалимский Храм был, по существу, «гигантским талисманом, построенным для того, чтобы побудить Бога спуститься и освятить его своим присутствием»
[123]
. Кроме того, он говорил, что если Гермеса Трижды Величайшего можно отождествить с Енохом, то Моисей и Соломон были магами и адептами герметизма.
Пико делла Мирандола с жадностью ухватился за теорию Алеманно. На горе Минай, утверждал он, Моисей получил не только Закон, но и его эзотерическую и мистическую интерпретацию, которую он передавал тайно и в устном виде. Этим «истинным и более сокровенным» объяснением, по мнению Мирандолы, была Каббала, которую он пытался объединить с переведенным Фичино сборником трудов «Герметика»
[124]
. Результатом явился всеобъемлющий и убедительный синтез, в котором примирялись мистические аспекты христианского, иудаистского, исламского и герметического учений. Чтобы сделать этот синтез еще более полным, Пико добавил к нему халдейские предсказания и орфические гимны. Так возникло нечто вроде новой мировой религии, неотъемлемой частью которой была магия.
Планируя грандиозные дебаты, в которых он собирался защитить девятьсот тезисов, Пико делла Мирандола написал речь. Этой речью, посвященной величию человека, он намеревался открыть прения. Поскольку дебаты были запрещены, речь эта никогда не произносилась на публике. Издали ее также только после смерти Пико. Однако теперь ее считают самым кратким и ярким изложением взглядов мыслителя. В ней Пико делла Мирандола обращается к мысли, которую герметизм озвучил еще за пятнадцать веков до него, – что человек не должен быть беспомощной жертвой обстоятельств или судьбы, но может обрести силу, которая позволяет формировать окружающую его реальность, а также определять, свободно и ответственно, собственную судьбу. Пико заявляет, что человек был создан для того, чтобы занять центральное место в мире, между небесами и землей. Поэтому он посредством свободы воли способен сделать из себя того, кого пожелает. «Семена, которые взращивает каждый человек, созреют и принесут свои плоды»
[125]
. Для Пико этот процесс достигается «должным использованием природных субстанций в соответствии с принципами симпатической магии»
[126]
. Он открыто заявляет, «маг соединяет земное с небесным, то есть он наделяет низшее свойствами и силами высшего»
[127]
.
Оценивая фигуру Пико делла Мирандолы, Фрэнсис Йейтс отмечает:
«Здесь мы сталкиваемся с огромными изменениями в статусе мага. Чародей, придумывающий свои отвратительные смеси, и заклинатель, произносящий свои ужасные заклинания, считались отверженными, воспринимались как опасность для религии и были вынуждены предаваться своим занятиям втайне. Эти древние персонажи с трудом узнаются в философской и добродетельной фигуре мага эпохи Возрождения»
[128]
.
В противоположность средневековому колдуну, Пико настаивает на «величии Человека как Мага… носящего в себе божественное творческое начало и магическую силу, способную соединять земное с небесным…»
[129]
. По мнению Фрэнсис Йейтс, именно Пико делла Мирандола «впервые смело сформулировал новый образ европейца, человека и мага, который использует Магию и Каббалу для воздействия на мир, для научного управления своей судьбой
[130]
Связи с Северной Европой
Энергия, генерировавшаяся Флорентийской академией – сначала через Фичино, и затем через Пико делла Мирандолу. – не могла вечно оставаться на том же уровне. По мере того, как ожидания, инициированные ею, не сбывались, она неизбежно угасала. В 1492 году умер Лоренцо Великолепный. Его сын оказался некомпетентным и не справился с обязанностями финансиста и банкира, лежавшими в основе власти и положения семьи. Вследствие этого богатство и влияние Медичи стали таять и политическая жизнь Флоренции погрузилась в хаос. В 1494 году вслед за своим блестящим покровителем в мир иной перешел и Пико делла Мирандола. В том же году французская армия под командованием Карла VII вторглась в Италию и семья Медичи была изгнана из Флоренции.
Однако к этому времени движение, зародившееся во Флоренции, уже пустило прочные корни в других местах. В Италии новым центром герметической мысли стала Венеция, которой удавалось сохранить независимость и остаться в стороне от раздирающих остальную часть страны конвульсий. В Венеции уже существовали крупная греческая библиотека и довольно многочисленная община беженцев из Греции и Византии. Кроме того, в городе имелась большая иудейская община, способствовавшая изучению древнееврейского языка и объединению каббалистических учений с философией герметизма. Кроме Того, как уже отмечалось выше, Венеция превратилась в главный центр европейского книгопечатания, столицу издательского дела.
