Конечно же, мы должны научиться понимать язык. Нам иногда кажется, что мы понимаем слово, но наши попытки истолковать его свидетельствуют о том, что мы на опасном и ложном пути, что становится особенно явно, когда мы пытаемся навязать оформившееся лишь в XX в. значение слову, которое обладало в прошлом иными смысловыми оттенками или имело в корне иной смысл. Эта тенденция становится особенно опасной, когда мы настаиваем, что человек, живший две тысячи лет назад, вкладывал в какое-нибудь сугубо абстрактное слово из области религиозной терминологии совершенно такой же смысл, который мы вкладываем в него сейчас.
Многие современные религиозные стереотипы восприятия образа Иисуса опираются на истинное или ложное истолкование библейского текста. А библейский текст, конечно же, состоит из отдельных слов (причем эти слова сами появились в результате перевода), с помощью которых некогда попытались выразить определенные идеи. Возможно, одной из самых важных идей является исповедание Иисуса в качестве Мессии, или Машиаха.
В излюбленном католическом гимне Иисус воспевается как «пророк, священник и царь». Когда христиане исповедуют Иисуса Мессией, все доказательства мессианского достоинства Иисуса ограничиваются с их стороны ссылками на текст только что процитированного гимна. Большинство христиан до сих пор полагают, что титул «Мессия» уникален и может быть соотнесен только с именем Иисуса, причем Мессия обозначает то же самое, что Бог. Нам же необходимо проявить максимальную осторожность, используя слова «царь», «пророк» или «Мессия», особенно если мы позволим себе предположить, что и в наши дни эти слова несут на себе ту же смысловую нагрузку, что и во времена земной жизни Иисуса.
Исторические свидетельства, подтверждающие, что Иисус мог быть признан царем, мы уже обсуждали в предыдущей книге. Однако следует вернуться к этой теме и изложить новый материал. Ибо за выражением «Иисус — «полноправный царь» для современников Иисуса скрывался куда более глубокий смысл, чем может показаться нам. Полноправный царь — это не просто отпрыск царского рода, ставший легитимным правителем, символическим, и не только символическим, главой светского государства. Две тысячи лет тому назад «народ Израиля» осмыслялся скорее как духовная, а не только социальная данность, являвшая собой пример абсолютной теократии
[16]
. Это был политический организм, основанный преимущественно на религиозных принципах. Дело не только в том, что можно было бы поставить знак равенства между такими понятиями, как религия и государство, как это случается и в наши дни — например, в Иране, — но в том, что само государство стало формой существования религии, ее производной и непосредственным воплощением. Все прочие аспекты культурной жизни народа были поглощены религией. Казалось, что даже земли, с их особым ландшафтом, приуготованы этому народу самим Богом. Пещеры и равнины, горы и реки — все имеет глубокий смысл, вызывающий благоговейный трепет. Хотя социальные, политические и экономические факторы, видимо, играли в жизни общества важную роль, но деятельность самого государства и его властных структур была направлена на достижение иной, можно сказать, уникальной в истории человечества цели — на формирование особой культуры, взыскующей Божьей милости и следующей Его Воле. Сбор налогов, установленных Римом или местной светской властью, сопровождался народным недовольством, но тот же народ добровольно, даже охотно, жертвовал средства на Храм. Народ осознавал свою «богоизбранность», поэтому царь в Израиле был больше чем царь, — больше даже, чем римский император. Он был глашатаем Божьего благоволения. Он был орудием Божьим, посредством которого Божественный промысел изливается на весь народ. Он являлся рупором Божьей воли. Он играл в жизни общества столь же важную роль, что и оракул, первосвященник, римский папа или духовный лидер, — ибо он был царь.
В контексте той эпохи все перечисленные значения накрывались термином «Мессия». В строгом смысле слова, «Мессия» означает «помазанник», то есть царь, получивший Божье благословенье и должным образом помазанный на царство. Любой царь Израиля почитался как Мессия. Этот титул обычно использовался при обращении к Давиду и ко всем последующим царям из основанной им династии, начиная с Соломона. «Любой еврейский царь из Дома Давидова был известен как Мессия, или Христос, а к Первосвященнику обычно обращались со словами «Священник Мессия».
И дело не только в этом. Оказывается, в те времена, когда на свет появился Иисус, в Израиле существовало военизированное, хорошо вооруженное движение, оппозиционное Риму, которое возглавил человек, также носивший титул Мессии. Причем он был признан не только своими ближайшими последователями, но и большинством народа. В 66 г. н. э. его сын «возвратился в Иерусалим» и, «облачившись в царские одежды», направился в Храм, чтобы вознести молитвы.
В упомянутых людях, конечно же, не было ничего божественного. Действительно, утверждение, что любой человек — Бог, в буквальном смысле этого слова, или хотя бы сын Божий, для Иисуса и Его современников звучало кощунственно. Ибо ни Иисусу, ни кому-либо из Его современников никогда и в голову не приходило, что под Мессией можно подразумевать Бога.
Но если Мессия не Бог, то ему, конечно же, было необходимо снискать особое Божье благословение. Его миссия состояла в том, что он был, так сказать, временным наместником Бога на земле, осуществлявшим непосредственную связь между Богом и человечеством. Итак, хотя термин «Мессия» обозначал всего лишь «помазанник», или «царь», сам объем понятия царства был во времена Иисуса значительно шире и глубже и включал в себе иной смысл, утраченный в наши дни.
Во времена, совпавшие с началом земной жизни Иисуса, статус долгожданного Мессии стал восприниматься в новых более масштабных категориях. Этому способствовал весь жизненный уклад Палестины тех отдаленных времен. Этот исторический период — впоследствии нам еще представится возможность обсудить его подробнее — казался людям, вынужденным его прожить, чем-то вроде «Последних Времен», или даже «Последних Дней». Народ был уверен в том, что мир переживает фазу роковых катаклизмов. Последняя династия легитимных царей Иудеи почти полностью пресеклась.
В 63 г. до н. э. Израиль вошел в состав Римской империи. Стремясь упрочить свой авторитет в качестве главы светского государства, император дерзнул объявить себя богом — что было воспринято всяким правоверным иудеем как личное оскорбление и богохульство. Восседавший на престоле царь был фигурой-марионеткой, к нему относились как к беззаконному узурпатору. А правивший во времена Иисуса в Палестине царь Ирод не мог похвастаться даже тем, что был рожден в иудейской семье. Он происходил из Идумеи, что к югу от Палестины, из того обширного пустынного региона, который никогда не был заселен евреями.
