Саддукеев — или, во всяком случае, главную их ветвь — следует рассматривать в первую очередь в связи с официальным храмовым жречеством (первосвященниками, Храмом и ритуальными жертвоприношениями
[46]
, совершавшимися в самом Храме). Саддукеи составляли своего рода жреческую касту. Они наводнили храм своими прислужниками и функционерами. Вся система взглядов саддукеев была сосредоточена на Храме, ритуалах и посвящениях, совершавшихся в нем. И когда в ходе подавления римлянами восстания в Иудее, вспыхнувшего в 66 г. н. э., Храм в VII был разрушен, официальная элита саддукеев прекратила существование. В итоге она не оказала практически никакого влияния на дальнейшие события и развитие иудаизма.
Перед самым своим концом саддукеи занимали многие важные гражданские и административные посты в Иудее. Это неизбежно подразумевало компромиссы и соглашательство с Римом. И действительно, как только их прерогативы и интересы жреческой касты оказывались в опасности, саддукеи с готовностью шли на уступки. Они сильно дискредитировали себя своим сотрудничеством с римлянами, идя на сговор с оккупантами. В секулярных вопросах, не касающихся религии, саддукеи выступали людьми широких взглядов, образованными космополитами, сумевшими адаптироваться к греко-римским ценностям, нравам и обычаям Римской империи. Они настолько преуспели в этом, что их формальные враги порой воспринимали их как лояльных коллаборационистов. И хотя они особо подчеркивали важность чистоты религии и соблюдения всех ее заповедей, их позиции в других сферах с полным правом можно сравнить, ну, скажем, с позицией режима Виши в оккупированной Франции в годы Второй мировой войны.
Для фарисеев религия была чем-то более гибким, подверженным динамике, изменениям и эволюции, не столь жестким, как для саддукеев, сосредоточенным на Храме и его ритуалах. Поэтому фарисеи сумели пережить разрушение Храма и послужили той почвой, на которой впоследствии вырос раввинистический иудаизм. И если описание саддукеев в Евангелиях не лишено определенной исторической достоверности, изображение фарисеев часто сознательно искажено. Ни один ответственный ученый-библеист в наши дни не станет отрицать тот факт, что фарисеи в христианской традиции неизменно подвергались уничижительной критике. Между тем величайшие представители иудаистической мысли во времена Иисуса, в частности знаменитый книжник Гиллель
[47]
, были фарисеями. По мнению большинства современных экспертов, Сам Иисус также рос и воспитывался в среде, близкой к фарисеям. Большая часть Его учения и большинство приписываемых Ему изречений хорошо согласуются со взглядами фарисеев. Действительно, ряд наиболее известных изречений Иисуса представляет собой парафразы, а временами и прямые цитаты из Гиллеля. Так, например, именно Гиллелю принадлежит афоризм: «Не делай своему ближнему того, чего не хотел бы получить сам»
[48]
.
Иисус был подвергнут преследованию — и, по нашему мнению, совершенно справедливо — как лицо, представляющее прямую угрозу Риму, и именно в этом качестве был казнен. Он был под подозрением как человек, осуждающий первосвященников и бросивший вызов самому Храму как особому культовому учреждению. Вследствие всего этого саддукеи, поступившиеся частью своих интересов и благодаря компромиссу с римлянами получившие особые властные прерогативы в Храме, реагировали на проповедь и выступления Иисуса именно так, как это описано в Евангелиях. В то же время фарисеи пополнили ряды сторонников Иисуса некоторыми наиболее верными и ревностными Его последователями
[49]
и были в числе первых, признавших Его истинным Мессией.
АСКЕТЫ ЕССЕИ
Третьим крупнейшим течением в иудаизме в ту эпоху было движение ессеев, наши представления о котором выглядят гораздо более туманными и неконкретными. Вплоть до середины XX в. большая часть сведений о ессеях была заимствована из двух трудов современных им историков — Плиния Старшего
[50]
и Филона Иудея, а также из книг писателя конца I в. н. э. Иосифа Флавия, которые порой весьма и весьма недостоверны. Однако после открытия в конце 1940-х гг. знаменитых Свитков Мертвого моря исследователям впервые в истории стал доступен обширный корпус материалов о ессеях, и теперь мы имеем возможность судить о ессеях исходя из их собственных взглядов.
Надо сразу сказать, что и в своем образе жизни, и в религиозных воззрениях ессеи отличались куда большей строгостью и ригоризмом, чем саддукеи и фарисеи. Они придерживались куда более мистически окрашенных взглядов, и во многом близки к разного рода мистическим школам, имевшим широкое распространение в Средиземноморье в ту эпоху. В отличие от других школ иудаизма ессеи, по всей видимости, придерживались веры в реинкарнацию
[51]
. Они испытали на себе древнеегипетское и греческое влияние и в целом ряде пунктов были весьма близки последователям Пифагора — пифагорейцам
[52]
. Ессеи поощряли интерес к медицине и целительству и создавали трактаты о терапевтических свойствах трав и камней. Кроме того, они уделяли большое внимание тому, что на современном языке принято называть «эзотерическими учениями», такими, как астрология, нумерология и тому подобные дисциплины, из которых впоследствии сформировалась каббала. И все усвоенное ими из других культур и традиций ессеи стремились применить и использовать в специфически иудейском контексте. Тот же Иосиф Флавий в «Иудейской войне», в частности, писал о них: «Некоторые из них утверждают, что после многолетнего изучения священных книг, всевозможных очищений и изучения изречений пророков они обретают способность предсказывать будущее; в самом деле, их предсказания почти всегда оказываются верными».
