– Я хотел засечь твоего мужа до смерти, барыня, но ради детей твоих и чтоб была им память на всю жизнь, чтоб никогда даже пальцем не тронули человека зависимого, накажу зверство малым зверством, – и приказал разбойникам: – Отсчитайте негоднику дюжину плетей.
12
Словно молния сверкнула – сразу во всех усадьбах, в селах, в городках узнали, что у крестьян объявился заступник: барин, осмелившийся выпороть своего раба, сам будет тотчас схвачен и выпорот.
Помещичьи дома спешно превращались в крепости, дворяне доставали залежавшееся оружие, чистили, точили, заряжали. Один хитроумный господин собрал дворян-соседей для засады и назло Кудеяру перепорол всех своих крестьян. Засада расположилась в самой усадьбе, кругом усадьбы. Ждали ночь, другую, а на третью запылали зарева со всех четырех сторон: горели дворянские дома, дворяне сломя голову помчались на выручку своим женам и чадам, и тогда явился к хитроумному господину Кудеяр со многими разбойниками. Из усадьбы вывез все, что только можно было увезти. Забрал хлеб, скот, сундуки. Господина запорол насмерть и положил на перекрестке дорог.
Рязанский воевода со стрельцами, с дворянским ополчением рыскал по уездам, где буйствовал Кудеяр. Побродили по дорогам, по лесам вокруг сел и усадеб – ни слуху ни духу. Вдруг весть от владимирского воеводы: разбойники за один день ограбили и высекли трех помещиков. Все трое были повинны в порке своих крестьян.
Тогда решили рязанские дворяне разойтись по домам своим, вооружить дворню, все междоусобья забыть и в случае надобности без мешканья идти на помощь друг другу.
Месяца полтора жили усадьбы по ночам, ожидая нападения, но во всем воеводстве наступила тишина, и дворяне начали стыдиться своей трусости, а кто сам не пережил разбойного нашествия, тот уж почитал рассказы о Кудеяре досужими.
И вдруг новая история – Кудеяр утопил богатейшего мельника. И не сам утопил, но предложил мельнику выбрать казнь и казнить себя самого.
Опять-таки не за богатство казнил – за подлую жизнь, ибо крестьяне платили мельнику за услуги не только частью зерна, но обложены были сверх того особой, стыдной данью. Привозили мельнику – дочь ли, жену. Иным же приходилось нанимать в складчину невинную девицу. Но то были слухи, сказания, в жизни было похоже, да не совсем этак.
13
Мельника звали Дорофей. Сколько было ему лет, никто не знал, а сам он никогда не сказывал, но чем старее делался мельник, тем прихотливее становилась дань. С каждой деревней у него был заключен договор: раз в году община поставляла ему невинную девицу, но зато в тяжкие весенние месяцы получала от мельника муку и отруби, пшено и гречу по божеской Николы зимнего цене или в долг, и тоже с божеской накидкой: за четыре мешка – мешок. Но берегись, упрямцы! Коли своего хлеба не хватило – за сто верст ни у кого не купишь. Продать – мельника прогневить. А самому в ножки кинуться: извольте за мешок – три мешка да неделю на плотине отработать.
Проезжал Кудеяр с товарищами деревню Боровички. Смотрит – бежит, бежит от колодца девица, и не прочь от разбойников, а к разбойникам. Вдарилась в стремя Кудеярова коня, отдышаться не может. Личико небесное, глаза как у горлицы, и сама будто горлица.
– Спаси, Кудеяр!
Кудеяр из седла прочь, взял девушку за руку.
– Кто тебя обидел?
– Меня выбрали мельнику на выкуп! Спаси! Будь как батюшка родной. Батюшка мой плачет, и Сеня, мой жених, плачет…
– Что-то больно вы все расплакались! – нахмурился Кудеяр и приказал созвать сход.
На сходе и поведали ему о мельнике Дорофее.
– Оказывается, и на Руси султаны водятся, – сказал Кудеяр и оглядел коней своих разбойничков. – Дорога у нас была дальняя. Исхудали кони. Накормим же их пшеницей из мельничных амбаров.
И, не давая времени молве опередить себя, тотчас отправился на речку Истью, где, как сыр в масле, жил-поживал греховодник Дорофей.
Может, наказал бы его Кудеяр, забрав казну, опустошив амбары. Глядишь, высек бы, но разведчики нагрянули в хоромы Дорофеевы, когда тот, злодей, тешился с девочкой, у которой грудки еще только назавтра набухнут.
Матушка той девочки камень на шею прилаживала, чтоб с плотины да под мельничье колесо, – русалкой мельнику отомстить, коли в этой жизни не уберегла дочку от позора.
Камень у женщины разбойники отняли, мельнику руки выворотили, повязали. Тут и Кудеяр подъехал, несчастным матери и дочери поклонился.
– Простите, не успел помешать злодейству. Одно прошу: не губите жизней своих ради горя своего. Если тяжко вам в деревне жить, ступайте к нам в лес.
Женщина уже опамятовалась, заплакала.
– Успел Дорофей надругаться над моей доченькой, да хоть не натешился. Утешусь погибелью его, проклятого! А жить нам суждено среди таких же, как мы. Многие от Дорофея потерпели. В нашей деревне, себе на беду, все девки – красны да белы!
Велел Кудеяр развязать Дорофея, вошел с ним в избу и остался с глазу на глаз.
– Я не судья людям, – сказал он Дорофею, – но уж так скверно живет родной нам народ, что проще всего было бы настегать коня и умчаться прочь. Только где спрячешься от скорби крови своей?
– Вон ты какой, Кудеяр! – удивился Дорофей. – Ты и впрямь метла, как о тебе толкуют.
– Какая метла?
– Та, что сор из избы метет, – и засмеялся. – Ничего у тебя не выйдет, Кудеяр. Ты веником машешь, а пыль вся к потолку поднимается. Ты уйдешь – пыль на пол сядет.
Кудеяр поглядел в глаза Дорофею. Глаза у того были карие, с огнем.
– Что-нибудь все же и за порог ветром вынесет.
– Что вынесет, на ногах обратно возвратится.
Кудеяр сдвинул брови.
– Поговорили, Дорофей! Довольно. Теперь слушай меня. Если бы не подоспели мои люди, мать девочки, которую ты погубил…
– Куда она делась, вон уж цветочки рвет!
– Молчи, Дорофей! – Кудеяр положил руку на стол, небольшую руку, но что-то холодно стало мельнику, передернуло его. – Мать этой девочки уже камень себе на шею сыскала и веревками опутала. Этот камень – вес твоих грехов. Утянет на дно – так тому и быть, выплывешь – твое счастье.
– А велик ли камень? – усмехнулся Дорофей.
– Когда жизнь непереносима, легкого камня не ищут… Посему, Дорофей, у меня к тебе просьба. Доставай всю твою казну. И ту, что по сусекам прячешь, и ту, что в землю зарыл. Мое слово крепко. Если достанешь все без утайки, обещаю поделить казну на три части: одну – крестьяночкам, пострадавшим от тебя, другую часть нам, лесным людям, за наставление тебя на истинный путь, третью – тебе, если останешься жив, а нет – церкви, на помин души.
Дорофей удивился:
– Экий ты небывалый разбойник. Согласен! – и пошел поглядеть на камень.
Камень был велик, но Дорофей не смутился. Вынул кирпич в печке, достал ключи, отворил все свои кладовые, сундуки, лари и ларцы, показал тайные припрятки, откопал четыре залитых воском кубышки с серебром.
