Мужики кольцом. Вилы наготове. Ждут, когда огонь накажет Шишку за все его злодеяния.
Шишка увидал Петра.
«Это он погубил меня!»
Поднял пистолет. Прицелился.
– Петр, берегись! – крикнули мужики.
Петр не пошевелился.
И когда Шишка, дивясь твердости этого человека, нажал на спуск, перед глазами его колыхнулся вымахнувший из-под крыши язык огня. Выстрел грянул, а Петр стоял невредим. Рига затрещала.
– Жить хочу! – крикнул Шишка и бросился с крыши к людям. Но этих людей он жег, убивал и грабил, и они навстречу ему подняли вилы…
4
И снова в ночи раздался конский топот.
– Кто еще к нам? – спросил у тьмы Петр, и вилы повернулись к дороге.
Из тьмы выехал Кудеяр. За его спиной стояли люди его.
– Кто ты? – спросил Кудеяра Петр.
– Ты не узнал меня? Я спешил на помощь можарцам, но вы и без меня управились.
– Кто ты?
– Я – Кудеяр!
Дрогнули вилы и вновь закаменели. Петр сказал:
– Нам не нужна помощь разбойника. Мы сами за себя постоим. Мы без тебя засеваем поле и без тебя его убираем. Уходи!
– Где Анюта?
– Она здесь, Кудеяр! – вышел из толпы Вася. – Цела.
– Уходи, Кудеяр! – крикнул Петр.
– Я с тобой! – Анюта побежала к Кудеяру и взялась за стремя.
Петр обмяк и вдруг спохватился.
– Я ведь кошелек тебе должен вернуть.
– Возьми его себе.
– Ну уж нет! Слезай с коня! Коль Анюта полюбила тебя, Бог ей судья, но без благословения отпустить ее не могу.
Петр обернулся к своим.
– Где священник?
– Сбежал куда-то.
– Найдите! Я выдаю дочь замуж. Сойди, Кудеяр, с коня, и пусть твои люди покинут седла.
– И меня! И меня! – завопил Вася.
– Что тебя?
– Жените меня на Федоре!
5
Трещали язычки свечей. Тени покачивались, закрывали лики святых. И вдруг в окна ударяла крылом жар-птица. Тени исчезали, позолота иконостаса расцветала, но птица, будто испугавшись, разбрызгивая искры, исчезала.
Нет, это не рига дотлевала. Пожар был далеко за лесом и огромный. Горел монастырь Паисия.
Поп попросил молодоженов обменяться кольцами, но колец не успел вручить. Грянул гром, и в церкви стало светло, как днем. Поп сел на пол.
– Не пугайся, батюшка, – сказал Кудеяр, поднимая его. – Монахи держали в погребах слишком большие запасы пороху.
Потом венчали радостного Васю и смущенную Федору.
Пожаловал Емельян. Его работники принесли сундук, приданое Анюте.
– Спасибо, – сказала ему бывшая приемная дочь, – мне ничего не надо. Я в поход. Сундук, если не жалко, подари Федоре. И с Васей помирись при всех. Чтоб зла ты ему не помнил за Пасху. Вася в Можарах остается.
Поцеловал Емельян Васю, пригласил в работники.
Петр-сеятель позвал гостей в дом.
– Спасибо! – поклонился Кудеяр. – Пируйте. Мы приедем на пир. А пока нас с Анютой ночь ждет.
Вскочил Кудеяр на коня, посадил Анюту в седло и уехал.
6
Они вернулись в полдень.
Следы побоища были убраны. Вся деревня веселилась – еще бы, две свадьбы!
Избушки Федоры уже не было. Всем миром поутру ее разобрали и теперь весело рубили новую, просторную.
Кудеяр сошел с коня, хотел подсобить, но его увел Микита Шуйский.
– Беда, Кудеяр!
В доме Петра-сеятеля под образами лежал Аксен Лохматый. Лицо его было разрублено.
– Аксен?!
Аксен облизал высохшие губы.
– Дождался тебя, Кудеяр! Слушай, боюсь, не успею… Ромодановский пришел с войском. Осадил. А нас было, сам знаешь… Женщины бились и ребята малые. Держались два дня, а на третий, когда Ромодановский поджег стан, мы ушли в тайник, под озеро. Но нас нашли…
– Как же так?!
– У них был провожатый.
– Холоп?
– Холоп, будь он проклят! Нас взяли, и кузнеца Егора взяли… Всех, кто остался жив. Женщин и детей, даже грудных…
– И твоего, свободного по рождению?!
– Всех, Кудеяр. Всех заковали в цепи и повезли, как зверей, по деревням и в каждой деревне били. А теперь к Белгродской черте везут. Там вольности завелись. Для устрашения… Везут и бьют… В каждой деревне. Я ушел. Сбил с помоста Холопа-палача. Холоп-то в палачах. Прыгнул на лошадь Ромодановского и ушел…
Аксен застонал и потерял сознание.
Кудеяр сказал Петру:
– Сбереги его. Он мужик сильный, выдюжит.
– Будь спокоен.
Кудеяр выбежал на крыльцо – на лошадь и к строителям Федориной избы.
– Седлать коней!
Глава 4
1
Разбойников у Кудеяра было сто человек без малого. На каждого по три лошади. Скакали весь день без роздыху, без привалов. Воду пили из походных сулей, хлеб в седле жевали. И все же ускакали не больно-то далеко: мешали повозки с монастырским добром.
Поздним вечером остановились в лесу возле озера.
Ночью Кудеяр поднял Анюту, Микиту Шуйского, Ваньку Кафтана.
– Место здесь приметное и глухое. Давайте спрячем часть добычи.
Подняли двадцать человек, выкопали яму, положили в нее сундуки с драгоценными ризами, старинные иконы, книги в золотых и серебряных окладах, с редкими камнями, тяжелое, в серебре да золоте оружие.
Яму закопали, забросали листьями.
– А теперь идите все спать! – приказал Кудеяр. – Я прочитаю заклятие, Клад этот дастся только тому, кто придет с чистыми помыслами, кто богатства не для себя пожелает, но для дела народного, общинного.
Кудеяр выхватил меч и сделал им несколько странных движений, потом быстро заговорил на непонятном языке. Все в страхе разошлись. То были арабские стихи.
Кудеяр прочитал заклинание, сел на пень. Теплые руки обняли за голову, теплые губы нашли глаза.
– Анюта?
– Кудеяр, ты и вправду колдун!
– Нет, Анюта. Я хочу запугать корыстолюбивых. Этот клад должен достаться народу, на доброе дело. Спаленную деревню возродить, Божий храм возвести.
– Кудеяр, все так быстро. Я боюсь, что и налюбиться не успею.
– Ты жалеешь, что полюбила меня?
– О нет, Кудеяр! Я так долго ждала любви. И я дождалась. Я не хочу другой… Но все так быстро!
