После такой стремительной речи в зале стало тихо, как в королевских покоях. Вдруг один из молодых солдат засмеялся:
— Какая наглость! Эта нищенка приказывает нам, королевской охране. Да за кого ты нас принимаешь, потаскуха? Она думает, что она королева Франции. Ха-ха-ха…
Все засмеялись. Некоторое время Анжелика видела перекошенные морды и разинутые рты. Лишь капитан не смеялся. Он мрачнел с каждой минутой.
«Я пропала, — подумала Анжелика, — сейчас он бросит меня в карцер». В полном отчаянии она посмотрела вокруг себя. Помолчав, она продолжала, слезы текли по ее лицу.
— Это маленький мальчик, — она стала на колени перед капитаном, протянув к нему руки, как к божеству, — он прекрасный, как ангелочек, и похож на ваших детей, которые сейчас спят в своих кроватках. Проклятые цыгане увезли его, он никогда не увидит свою мать, свою родину, своего короля…
Последние ее слова потонули в истерике, она плакала навзрыд. Смех стих, солдаты начали переглядываться. Один старый солдат, лицо которого было исполосовано шрамами, встал.
— Да, ребята, если эта нищенка так любит свое дитя, мы должны ей помочь.
— Молчать! — это был голос капитана. — Встань, красотка! — У него дергался ус, лицо было перекошено. — Как ты смеешь беспокоить королевскую охрану?! А если мы спасем твоего ребенка, что ты можешь дать взамен, кротка?
Анжелика гордо посмотрела на него своими обворожительными глазами.
— Себя, — сказала она, опустив голову.
Лицо великана просветлело.
— Что ты хочешь этим сказать? — воскликнул Огр, притворяясь, что не понимает.
— Я буду твоей, — повторила Анжелика. Вдруг она с ужасом подумала:
«А если он откажется?» Жизнь Кантора зависела сейчас от животной страсти этого великана.
Огр молчал, пожирая ее взглядом, и думал про себя: «Я никогда еще не видел такой нищенки с телом богини, это можно видеть даже сквозь лохмотья. Боже мой, а лицо!»
Он никогда не смотрел в лицо тех женщин, с которыми был на «ты». Но лицо этой женщины чем-то притягивало его, разбудило страсть молодых лет.
Анжелика дрожала под его испытующим взглядом. В душе она понимала, что победила. Еще ни един мужчина не отказывался от ее тела. Хотя она была сейчас бедно одета, но ее чертовская красота победила.
Капитан встал, подошел и ней и взял ее за локоть своими огромными пальцами.
— Я хочу, — прорычал он, — я хочу целую ночь! Не то, что я предлагал тебе раньше. Ты понимаешь? Целую ночь! — Он отпустил ее руку и с жадностью затянулся. — Ну что, договорились?
Анжелика бессильно кивнула.
— Сержант! — крикнул капитан. — Лошадей и пять человек, и быстро ко мне, шалопаи! Не забудьте взять пики, мы нанижем этих проклятых цыган, как на вертела, — и он захохотал громовым голосом.
Через два часа группа всадников остановилась невдалеке от цыганского табора. Анжелика сидела на лошади сзади капитана. Огр отдавал распоряжения, здесь он был в своей стихии.
— Двое останьтесь здесь, двое в тыл к цыганам, отрежьте им путь к отступлению, а вы зайдите слева.
Табор всполошился. Цыгане испугались, увидя солдат с длинными пиками наперевес. Анжелика слезла с лошади и повернулась к костру. Она слышала, как Огр говорил главарю:
— Вы забрали у этой женщины ребенка. Если вы его не вернете, мы перережем вас, как собак. Вы окружены, путь к отступлению отрезан.
Цыгане выстроились в ряд. Анжелика увидела, что Кантор спит на руках у одной цыганки. Как разъяренная тигрица, бросилась она к цыганке и вырвала у нее из рук ребенка, который, не понимая, в чем дело, заревел. Цыганка закричала, но властный окрик вожака заставил ее замолчать. Однако вожак стал возражать, говоря, что за ребенка заплачено 30 су. Анжелика отдала деньги.
Наконец-то ее руки сжимали сокровище, которое она не променяла бы на все золото мира. Ребенок был голый, завернутый только в тонкую ткань. Цыгане с детства закаляли детей.
***
В Париже была ночь, честные горожане уже спали, погасив свечи, а кто побогаче, те отправлялись в таверны, кабаки и театры. Часы на башне Шантля пробили 10 часов.
Анжелика вернулась в Париж в сопровождении капитана и его людей. Она спрыгнула с лошади и побежала к капитану.
— Разрешите мне отнести ребенка, и я обещаю вам, что следующей ночью буду у вас.
У капитана страшно заблестели глаза, начали топорщиться усы.
— А если обманешь?
— Я вам клянусь, что приду. — Не зная, как доказать это, она скрестила пальцы и плюнула на землю, как это делают бродяги, когда клянутся не на жизнь, а на смерть.
— Хорошо, — ответил Огр, — я еще не видел, чтобы кто-то предал такую клятву. Но не заставляй меня долго ждать. У меня уже текут слюнки.
Все засмеялись. Как мог он тронуть ее сейчас, когда на руках у нее бесценный клад.
«Будь они прокляты, эти мужчины, — думала Анжелика, — которые блюдут только свои прихоти».
Улица господина Бурже находилась как раз за тюрьмой. Анжелика проникла во двор и направилась к кухне. Ее верная Барба, к счастью, находилась там. В этот момент она ощипывала тощую курицу. Она очень удивилась, увидев Анжелику, которая сунула ей в руки спящего Кантора.
— Вот Кантор, — сказала она срывающимся голосом, — береги его, как зеницу ока.
Барба улыбнулась.
— Он будет мне как родной сын, мадам. А если хозяин спросит насчет ребенка, я скажу, что это мой сын, и он отвяжется.
Анжелика присела на кровать, ноги ее дрожали.
— А теперь помолись за меня, Барба. Я пойду в логово Великого Керза, выручу Флоримона. Если я останусь жива — это будет чудо.
У окна стояла бутылка водки, настоянной на перце. Не долго думая, Анжелика налила себе полный до краев стакан и залпом выпила.
— Что вы, мадам! — воскликнула пораженная Барба. — Это же чистая водка!
— Ничего, Барба, это придаст мне… это придаст силы.
— А где же ваши волосы, мадам?
— Ты думаешь, я знаю, где они? Ничего, еще вырастут.
Анжелика попробовала встать. От водки тепло пошло по телу, ей ужасно хотелось спать, но она, пересилив себя, подошла к двери.
— Куда вы, мадам? Поешьте немного.
— Некогда, Барба. Мне надо спасать Флоримона, — и она закрыла за собой дверь.
У нее была одна цель — вырвать старшего сына из рук Тухлого Жана. А что будет дальше, она не знала.
Глава 14
Анжелика быстро бежала по ночному Парижу. Вокруг не было ни души, только отдельные бродяги попадались на ее пути. Вскоре через сплетение маленьких, скверно освещенных улочек она проникла в царство ночи и ужаса. Статуя всевышнего отца обозначала границу, которую не мог пересечь ни один полицейский, ни один сыщик, не рискуя жизнью. Почтенные горожане боялись сунуть сюда нос. Да и что им тут было делать?
