— О боже! — воскликнула мадам Марен и резко остановилась. — Посмотрите, кто это?
— Где?
— Там, — прошептала Анжелика, кивая в сторону.
В нескольких шагах от них стоял высокий молодой человек, небрежно опершись о пьедестал статуи. Он был красив, а его хорошо подобранный костюм подчеркивал строгость и элегантность владельца. На материи миндального цвета были вышиты золотом цветы и птицы, а белая шляпа с зелеными перьями прикрывала парик. Светлые усы были завиты по последней моде. Большие глаза смотрели безразлично, лицо было неподвижно. Мечтал ли он? Думал ли о чем? Его глаза были пустыми, как у слепого, в них можно было даже ощутить какой-то зимний холод.
— Анжелика, — заметила мадемуазель де Паражен, — вы с ума сошли, честное слово, смотрите на него, как на простолюдина.
— Как… как его зовут? — заикаясь, спросила Анжелика.
— Это маркиз дю Плесси де Бельер. Вероятно, он пришел на свидание. Но в чем дело?
— Ох, извините, — прошептала Анжелика. Секунда — и мадам Марен перенеслась в детство.
О, Монтелу, запах кухни и лукового супа. Отчаяния и радости, детство и юность, первый поцелуй Никола.
Когда они проходили мимо, Филипп с безразличием помахивал шляпой.
— Это дворянин из свиты короля, — прошептала Фелонида, когда они прошли немного вперед. — Он воевал с принцем в Испании. С тех пор он стал егермейстером Франции. Он очень красив и так любит войну, что король прозвал его «Марсом». К тому же о нем рассказывают ужасные вещи.
— Какие? Я очень хотела бы знать. — Анжелика обняла старую деву за талию.
— Я вижу, вам уже понравился этот молодой сеньор. Все женщины, как вы, бегают за ним, мечтая лечь в его кровать, но вот там он меняется.
Анжелика рассеянно слушала. Ее не покидало видение Филиппа там, у статуи. Когда-то он взял ее за руку, чтобы пригласить на танец. Это было давно, в замке дю Плесси, в атом белом замке, окруженном большим мифическим лесом.
— Говорят, у него есть различные способы издеваться над своими любовницами, — продолжала Фелонида де Паражен. — Недавно он ни за что побил мадам Сирсе, так сильно, что она лежала пять дней, что было трудно скрыть от ее мужа. И в своем замке он деспот, каких свет не видывал. Его войска так же знамениты, как войска Жана де Верта. Например, в Норжаке он пригласил дочек знатных людей, напоил их и после оргии с офицерами отдал на растерзание войскам. Многие из них умерли, а остальные сошли с ума. Если бы принц де Конде не вступился за него, Филиппу грозила бы опала.
— О, вы старая сплетница! — воскликнула Анжелика. — Он не может быть таким, как вы говорите.
— Значит, я вру? — обиделась мадемуазель де Паражен.
— Вы знаете, что я ненавижу мужчин.
— Он красив. Женщины приносят ему несчастье из-за его красоты.
— Как, вы его знаете?
— Нет…
— Тогда вы все с ума сошли из-за него.
Старая дева покраснела, как рак.
— Значит, я вру?! Тогда прощайте, — и она направилась к выходу.
Анжелике ничего не оставалось, как последовать за подругой, которую она в душе любила, как мать.
Если бы Анжелика и Фелонида не поссорились в Тюильри, если бы они не ушли так рано, то не стали бы жертвами пари, заключенного между лакеями, собравшимися у входа. Тогда барон де Лозен и маркиз де Монтеспан не дрались бы на дуэли из-за зеленых глаз мадам Марен. Тогда Анжелике пришлось бы ждать другого случая, чтобы предстать перед сильными мира сего. А это значит, что иногда полезно поссориться с подругой.
У входа на решетке была надпись:
«Входить запрещается лакеям и прохвостам».
Вот почему у ворот всегда собиралось много слуг, лакеев, кучеров, которые в ожидании хозяев играли в карты, кости, проигрывая все, что попадалось под руку.
В этот вечер лакеи барона де Лозена заключили пари. Спорили на то, чтобы поднять подол первой женщине, которая выйдет из Тюильри.
Так случилось, что этой женщиной оказалась Анжелика. Не успела она пройти и двух шагов от решетки, как огромный верзила подскочил к ней и задрал ее юбку почти до плеч.
Старая дева шла сзади и завизжала, как сумасшедшая.
— Ты выиграл, — воскликнул кто-то.
В этот момент дворянин, проезжавший в карете и видевший всю сцену, сделал знак своим людям. Его лакеи были рады отомстить людям барона, которые часто обыгрывали их в карты. И тут началась потасовка.
Незнакомец, выйдя из кареты, поклонился Анжелике.
— О, благодарю вас за помощь! — воскликнула она, покраснев.
По правде говоря, Анжелика хотела уже сама расправиться с этим нахалом по принципу «Двора чудес», скрепив это жаргоном ля Поляк. Но если бы Анжелика сделала это, назавтра все аристократы квартала дю Марэ были бы шокированы.
Побледневшая от волнения, она приняла жеманный вид, как того требовал этикет в подобных случаях.
— О, какой беспорядок, это ужасно, эти проходимцы…
Анжелика внимательно посмотрела на незнакомца. Это был красивый молодой человек, изящно и со вкусом одетый. Он сделал ей реверанс и представился:
— Луи-Анри де Пардан де Гонтран, шевалье де Пардан и других мест, маркиз де Монтеспан.
«Он несомненно гасконец, — подумала Анжелика, — и принадлежит к древнему роду». Анжелика улыбнулась ему со всей своей обольстительностью, на которую была способна.
— Красотка, где я мог вас увидеть? — спросил маркиз улыбаясь.
Не назвав имени, Анжелика ответила:
— Приходите в Тюильри завтра, в этот же час. Думаю, что условия будут более благоприятными, и это позволит нам провести время более приятно.
— Хорошо, загадочная незнакомка, встретимся около «Эко».
Место это говорило о многом, ибо в этом месте происходили галантные встречи и свидания.
Обрадованный маркиз поцеловал протянутую руку.
— Может быть, вы разрешите мне подвезти вас, мадам?
— Нет, моя карета недалеко, — отказалась Анжелика, вспомнив о своем скромном экипаже.
— Тогда до завтра, очаровательнейшая незнакомка, — маркиз галантно поклонился.
— У вас нет скромности, — заметила старая дева, которая все это время стояла рядом.
Но тут у ворот появился барон де Лозен. Увидев, что его лакеи избиты, он взорвался и начал кричать, размахивая тростью:
— Надо палкой наказать слуг и их хозяина. Я даже не хочу пачкать свою шпагу о его грязную кровь.
Маркиз де Монтеспан как раз садился в карету. Услышав такие речи, он подбежал к барону, схватил его за рукав и, круто развернув, натянул ему шляпу на глаза.
Через секунду блеснули шпаги.
