— Его превосходительство удивлен, но считает, что иногда женщина более остроумна, чем мужчина, и он хотел бы знать, что она имеет в виду? Пусть она выскажется.
— Не кажется ли его превосходительству, — заговорила Анжелика, — что шах шахов вдруг решит, что этот изысканный вид пыток будет пригоден только для высокой знати? И ему может прийти в голову мысль, что самым достойным объектом для этого нового способа будет его превосходительство, особенно если его миссия окажется не столь успешной.
Как только иезуит перевел, лицо посла озарилось радостью. К великому облегчению присутствующих, он рассмеялся.
— Маленькая колдунья! — воскликнул он и, скрестив руки на груди, несколько раз поклонился Анжелике.
— Он говорит, что отказывается от мысли передать своему повелителю этот вид пытки… в его стране достаточно и старых, испытанных методов. И он просит вас посетить его резиденцию.
Мохаммед Бактериари Бей возглавил кавалькаду. Он мигом изменился, стал до неузнаваемости галантным и все внимание уделял Анжелике, расточая комплименты.
Вскоре они прибыли во временную резиденцию персидского посла, который все еще ожидал официального представления в Париже и Версале. Посол извинился за скромные апартаменты, где уже распорядился построить турецкую баню, чтобы совершать ритуальные омовения. Отсутствие таких бань в Париже страшно удивило его.
На поднятый их приездом шум явились несколько персов-слуг с кривыми саблями и кинжалами. За ними появились два француза, один из которых в высоком парике, видимо, компенсирующем его малый рост, ехидно сказал:
— Еще одна потаскуха! Надеюсь, отец Ришар, вы не будете долго задерживать эту шлюху. Месье Дионис не хочет, чтобы порочилось доброе имя этого дома.
— Я вовсе не говорил этого, — запротестовал другой француз. — Я понимаю, что его превосходительству нужно развлекаться. Но уж если ему нужно развлекаться и нужны развлечения такого рода, то ему надо отправиться в Версаль.
Тут иезуиту удалось вставить слово, и он представил Анжелику. На лице маленького человека в высоком парике отразились все цвета радуги.
— Простите, сударыня. Моя фамилия Сент-Амен. Я из протокольного отдела и приставлен королем к послу. Пожалуйста, простите мою бестактность!
— Вы прощены, Сент-Амен. Я понимаю, что мое появление здесь должно было смутить вас.
Подошедший Бактериари Бей обнял Анжелику за талию. Сопровождаемые слугами, они прошли через вестибюль, украшенный мозаикой, потом еще через одну комнату.
У Флико округлились глаза, когда он увидел богатейшие ковры, красивейшие занавески, роскошные портьеры… Мебель из ценных пород дерева, восточные вазы, кубки из голубого фаянса дополняли декор комнаты.
Посол уселся на ковер, скрестив ноги, и пригласил Анжелику сделать то же самое.
— Неужели в обычаях Франции, — неожиданно спросил он, — ссориться в присутствии слуг?
По-французски он говорил медленно, но правильно.
К ним присоединились Сент-Амен и священник. Посол вновь перешел на персидский язык и потребовал подавать угощение. Появились слуги с серебряными подносами и разлили по маленьким хрустальным чашечкам какой-то темный напиток с дурманящим запахом.
— Что это? — спросила Анжелика, с беспокойством глядя на поднос.
Сент-Амен одним глотком выпил содержимое чашки и, сделав страшное лицо, ответил:
— Кофе. Я глотаю эту гадость десять дней подряд, и все для того, чтобы проявить нашу хваленую любезность. И сейчас мне становится нехорошо от одного его вида.
Сознание того, что посол понимает по-французски, смутило Анжелику. Но Бактериари Бей не выразил никакого раздражения. Он жестом обратил внимание Анжелики на хрустальные чашечки и фарфоровые кувшины, расписанные ляпис-лазурью, потрескавшиеся от времени.
— Эти предметы дошли до нас со времен царя Дария.
— Если его превосходительство так интересуется предметами искусства, то он получил бы большое удовольствие от Версаля. У нашего короля хороший вкус, и он окружил себя чудесными изделиями.
Посла очень заинтересовали слова Анжелики, и он засыпал ее вопросами. Анжелика как могла описала ему все красоты Версаля. Посол был изумлен и через отца Ришара выразил упрек Сент-Амену за то, что тот еще не ознакомил его с этим великолепием.
— Да разве в этом дело? Величие короля Франции исчисляется не роскошью его дворцов, а его славой. Красивые безделушки могут занимать лишь детский ум.
— Для дипломата вы, кажется, забыли, что имеете дело с представителем Древнего Востока, — сухо сказал иезуит. — Во всяком случае, маркиза несколькими словами оказала Франции большую услугу, чем вы за десять дней.
— Так-так! Уж если вы, человек духовного сана, так носитесь с этим владельцем гарема, то мне, представителю дворянства, не о чем с вами разговаривать. Я удаляюсь.
С этими ядовитыми словами Сент-Амен вышел. Вслед за ним удалился и священник.
Мохаммед широко улыбнулся Анжелике, и на его лице сверкнули белоснежные зубы.
— Отец Ришар знает, что мне не нужен переводчик, когда я разговариваю с дамой.
Он поднес ко рту трубку и пустил кольца, не спуская глаз с Анжелики.
— Мой астролог говорил, что среда — мой день. И вот вы пришли… Скажу вам… мне нелегко в этой стране. Ваши обычаи кошмарны и запутаны для меня.
Он приказал слуге принести шербет, фрукты и халву.
Анжелика осторожно заметила, что не понимает, отчего его превосходительству так тяжело во Франции. И что такого необычного во французских обычаях?
— Эти феллахи… или как вы их называете… обрабатывающие землю…
— Крестьяне?
— Да, они. Какая наглость! Ни один не коснулся лбом земли. Наверное, ваш король хочет, чтобы я приехал к нему как преступник… в повозке со стражей по бокам. И этот маленький человек сказал мне: «Торопитесь, мы едем в Версаль!» — будто я ишак, которого нужно подгонять. А я бы в знак уважения к вашему монарху вовсе не стал торопиться. Но почему вы смеетесь… вы, чьи глаза блестят ярче драгоценных камней?
Она попыталась объяснить ему, что во Франции не принято падать ниц ни перед кем, что мужчины кланяются, а женщины делают реверанс. И она тут же продемонстрировала свое искусство к удовольствию перса.
— Понимаю… похоже на танец… неторопливый и ритуальный. Мне очень нравится. Я обязательно научу своих жен таким же поклонам. Все-таки король подумал обо мне, раз послал вас. Вы первый человек во Франции, который развлек меня. Французы очень скучные люди.
— Скучные?! — искренне изумилась Анжелика. — Ваше превосходительство ошибается. Французы слывут веселыми и жизнерадостными людьми.
Анжелика собралась прощаться, и разочарование посла было очевидным. Она прибегла ко всякого рода объяснениям и метафорам, дабы он понял, что женщина во Франции занимает определенное положение в обществе, что она не рабыня и не проститутка, и что любовь женщины во Франции нужно заслужить.
