— Мальчик не слишком похож на вас внешне, — сказал король Анжелике, — но по поступкам несомненно вашей породы. Если бы не подбородок, можно было бы усомниться в вашем родстве. Да и из всего двора только вы и он осмеливаетесь так смотреть на короля.
— Простите, ваше величество, — сказала Анжелика, кланяясь.
— Что?! Вы просите прощения за него или за себя? Черт побери! Не знаю, что и подумать. Говорят ведь, что истина глаголет устами младенца. Надо допросить Дюшеса. Он был рекомендован мне мадам де Монтеспан, и никто его больше толком не знает.
Позже Анжелика вспомнила, что в это самое время, когда король говорил, подошедший лакей преклонил колен» и предложил королю корзину с фруктами, но не для еды, а для показа. Король похвалил краснобокие яблоки, медовые груши и розовые персики. Фрукты понесли на столы, покрытые скатертями такой белизны, что казалось, будто они засыпаны снегом.
Анжелика смотрела на поле, разукрашенное лучами солнца, как вдруг почувствовала, что чья-то маленькая рука теребит ее за юбку.
— Ма-ам! Ма-ам Плесси!
Обернувшись, она с удивлением увидела Наамана, маленького негритенка в тюрбане и широких шароварах. Даже в опускающихся сумерках было видно, как блестят белки его глаз.
— Ма-ам! Мальчик умер!
Из-за его акцента она никак не могла понять, о чем он говорит.
— Месье Флоримон! Заболел! Умер!
Услышав имя Флоримона, Анжелика схватила негритенка и затрясла его.
— Что с Флоримоном? Отвечай!
— Мой не знает, ма-ам!
Анжелика вихрем помчалась на северную террасу, где совсем недавно видела аббата де Ледигера. Он все еще был там, стоя около вазы с геранью и отражая поддразнивания мадам де Граммон и мадам де Монблан.
— Аббат! — закричала она на бегу. — Где Флоримон?
— Только что был здесь, мадам. Он сказал мне, что у него есть поручение на кухне, и что он скоро вернется. Вы же знаете, что он любит выполнять разные поручения и всегда чувствует себя полезным.
— Нет, нет! — закричал Нааман, тряся тюрбаном. — Он сказал: «Я избавился от этот мальчик. Будьте спокойна. Никто не будет сплетничать…»
— Слышите, что он говорит? Этот мальчуган никогда не врет, — кричала Анжелика, теребя аббата. — Ради бога, скажите, куда он пошел?
— Я… я… он сказал мне… — заикался аббат, — на кухню… он хотел пойти по лестнице Дианы, так быстрее.
Нааман взвыл, как обезьянка, пойманная в ловушку, и высунул язык в сторону дворца. Затем драматически воздел руки кверху и растопырил пальцы.
— Диана… лестница? Очень плохо!
И что было сил ринулся ко дворцу. У него словно выросли крылья за спиной. Анжелика и аббат неслись за ним. Все они мигом добежали до южного крыла.
— Маленький паж в красном? — переспросил стражник. — Да, я видел его минуту назад. И я еще удивился, ведь лестница разобрана для перестройки.
— Но… но… — заикался аббат, — ведь раньше… когда мы жили здесь, то часто пользовались лестницей Дианы. И можно было по южной стороне спуститься на кухню.
— А теперь нет. Лестницу разобрали, и ею нельзя пользоваться.
— Флоримон этого не знает… Флоримон этого не знает… — машинально повторял аббат.
— Неужели мальчишка пошел туда? — ругнувшись, спросил стражник. — Я крикнул ему, чтобы он остановился, уж очень он быстро бежал…
Но Нааман, Анжелика и аббат уже не слушали его, они понеслись дальше. В темноте лестницы нельзя было различить ни ступенек, ни лесов наверху. Работа уже заканчивалась, вокруг не было ни души. И именно сюда побежал Флоримон. У Анжелики подкашивались ноги.
— Стойте! — закричал стражник. — Сейчас я посвечу, а то вы свалитесь вниз. Тут, правда, есть приставная лестница, но ее еще нужно отыскать.
Анжелика все время рвалась вперед. Обессиленная и измученная, она спустилась вниз по проклятой лестнице.
«Флоримон ничего не знал. Они убили моего мальчика… мою гордость и радость…»
Стражник и Ледигер поддерживали ее, усадив на лавочку в тесном вестибюле. Появилась девушка со свечой.
— Вам плохо, мадам? У меня с собой есть нюхательная соль.
— Ее сын упал с лесов, — объяснил девушке стражник. — Побудь здесь со свечой. Я пойду за подмогой.
Вдруг Анжелика замерла.
— Слушайте!
Откуда-то издалека послышался топот бегущих ног, и вот уже прямо на них выскочил Флоримон из того самого коридора, что и девушка. Он бежал, не оглядываясь, и промчался бы мимо, если бы стражник не преградил ему дорогу алебардой.
— Пропустит! — закричал Флоримон. — Я опаздываю к месье де Карапорту. Он послал меня на кухню.
— Остановись, Флоримон! — Аббат пытался остановить мальчика трясущимися руками. — По этой лестнице опасно ходить. Ты разобьешься.
Аббат, бледный, как смерть, опустился на скамейку рядом с Анжеликой.
Запыхавшийся Флоримон стал сбивчиво объяснять, что с ним произошло. Оказалось, что когда он проходил через это самое место, где они сейчас находятся, то увидел герцога Анжуйского, сына короля полутора лет от роду. Малыш ускользнул от нянек и прогуливался по лабиринтам дворца с яблоком в руке и во всем великолепии своих парадных одежд, украшенных большой лентой Святого Людовика. Вечно услужливый, Флоримон подхватил мальчика и отнес к нянькам. И в то самое время, когда Анжелика нагнулась над краем разобранной лестницы, Флоримон выслушивал сердечные благодарственные похвалы от нянек и гувернеров маленького принца.
Анжелика, обессилев от пережитого, привлекла его к себе.
— Если бы ты ушел вслед за Кантором, я бы этого не перенесла.
— Флоримон, кто послал тебя на кухню с поручением? — строго спросил аббат.
— Месье де Карапорт, офицер службы при королевском столе.
Анжелика приложила руки к влажному лбу. «Узнает ли он когда-нибудь правду?»
Она услышала, как в соседней комнате аббат де Ледигер рассказывает Мальбрану о случившемся.
— Разве месье де Карапорт не сказал тебе, что по лестнице нельзя ходить, что там опасно? — спросила она.
— Нет.
— Возможно, он предупреждал тебя, но ты не слушал?
— Нет, не правда, — сердито запротестовал Флоримон. — Он даже сказал: «Иди по лестнице Дианы. Ты ведь знаешь этот путь, он короче».
Не выдумал ли он это? Вряд ли. Анжелика не могла отделаться от мысли, что кто-то упорно старается убить ее сына. Что ей делать? Что придумать?
— Как мне поступить? — спросила она Мальбрана. Седые волосы придавали ему облик мудреца, и он действительно задумался. Слушая рассказ аббата, он несколько раз хмурил брови.
— Нам нужно вернуться в Сен-Клу. Там он будет в большей безопасности.
