– Дорогая, – настойчиво сказала ей Лейла. – Надо собраться. Возьми себя в руки.
В этот момент Флоренс услышала мужской голос с отчетливым южным акцентом. Голос сказал:
– Черт возьми, девушка, ты что-нибудь скажешь этим своим поклонницам или так и будешь стоять разинув рот, как будто выиграла конкурс «Мисс Америка»?
Голос принадлежал женщине, облаченной в оранжевую абайю. Флоренс обернулась и посмотрела на Лейлу, но та лишь усмехнулась и подмигнула.
Первым импульсом Флоренс было немедленно броситься в объятия к этому оранжевому видению. Однако в следующую секунду она поняла, что начать обниматься на виду у всех с переодетым в мусульманскую женщину агентом ЦРУ – не лучшее, что следует сделать по случаю празднования победы феминистских идей.
– Ну так чего? – сказало существо в оранжевом одеянии. – Скажи им что-нибудь. Или будем торчать здесь целый день?
Флоренс еще выше подняла правую руку, и толпа перед ней окончательно смолкла.
– Хвала Всевышнему, сестры. Я счастлива снова быть с вами. И думаю, что ваши мужья счастливы тоже!
Толпа одобрительно загудела.
– Я благодарна всем вам, а также жене эмира.
Лейла помахала рукой и негромко проговорила, не поворачивая головы:
– Не забудь про Газзи.
– И, конечно, я благодарна эмиру, – сказала Флоренс, – Льву Матара, новому Саладину… – Флоренс изо всех сил старалась не рассмеяться. – Рыцарю… и защитнику арабских женщин… по всему миру!
– Тебе не кажется, что ты чуть-чуть перебарщиваешь, дорогая?
Выражение лица Флоренс не ускользнуло от внимания Матарского Льва, сидевшего перед телевизором в своем кабинете. «Сука», – мрачно подумал он.
Однако толпа была счастлива, и это в конечном итоге было самым важным. Тем более что через несколько часов сука будет уже в самолете – и скатертью ей дорога.
Толпа продолжала скандировать: «Фло-ренц! Фло-ренц!» Лев Матара нащупал пульт дистанционного управления и, нажав пухлым, унизанным кольцами пальцем на кнопку, выключил телевизор.
– Я никогда с женщиной раньше не целовалась, – прошептала Флоренс на ухо Бобби.
Лейла заранее распорядилась, чтобы их поодиночке доставили в квартиру Флоренс, выходящую окнами на площадь Мальборо. До вылета в их распоряжении оставалось несколько часов.
– А я никогда не спал с лесбиянкой, – сказал Бобби. – Хотел, но как-то вот не срослось.
Они снова занялись любовью. Потом Бобби поднялся с кровати и подошел к балконной двери. Уже наступал вечер, и на улице зажигались огни.
– Пора выдвигаться, Фло, – сказал он, глядя на площадь.
Флоренс улыбнулась. Она закуталась в шелковые простыни и чувствовала себя совершенно счастливой.
– Ты будешь всю жизнь меня так называть? Называй меня Флоренц.
Бобби оглянулся через плечо:
– Так и знал, что это придет тебе в голову.
Она не могла отвести от него глаз. Он напоминал ей Стива Маккуина
[19]
– такой же белокурый, такой же кудрявый и такой же опасный. Его пистолет лежал на столике рядом с кроватью.
– Расскажи, как ты меня нашел, – пробормотала она.
– Уже рассказывал.
– Расскажи еще раз. Я люблю, когда меня спасают.
– Ну, короче… Да нет, не могу я тебе все это рассказывать. Вставай, пора одеваться.
– Тогда еще немного любви.
– Мы займемся этим в самолете.
– А это будет удобный самолет? Там будет кровать? Я хочу заниматься любовью всю дорогу. Ну как ты меня нашел? Никуда не поеду, пока не расскажешь.
– Да я тебя просто заставлю.
– А я прикую себя наручниками к этой кровати.
– Не надоели еще наручники?
– Рассказывай.
Бобби посмотрел на нее, жаждущую любви и задрапированную в простыни, как мраморная скульптура. Наконец он вздохнул, и это был тот самый вздох, который сотни тысяч лет назад издал первый мужчина, уступая первой женщине.
– Фетиш, – сказал он.
– Все, что захочешь, дорогой.
– Да нет. Я имею в виду этого парня, который прислуживает эмиру. Я его прихватил.
– Как это – прихватил?
– Он работает на французов. Я это выяснил и объявил ему, что, если он не скажет, где тебя держат, я все расскажу эмиру. И он по-быстрому мне это дело слил. Я связался с Бутросом, а потом мы с ним… Ну, в общем, вот так все и получилось.
– А как ты выяснил, что Фетиш работает на французов?
– Слушай, мы не можем поговорить о нем в самолете? Помнишь эту француженку из Ум-безира? Аннабель… Такая лапочка… Она появилась в гареме как раз в момент религиозного просветления Малика… Так вот, она работает на французов. И я до нее добрался.
– Добрался до нее или забрался на нее?
– Да какая разница.
Флоренс швырнула в него подушкой.
– Уж прости, что тебе пришлось пройти через такой ад, пока ты искал меня.
Взрыв отбросил Бобби назад на кровать. Его инстинкт сработал мгновенно, и он накрыл Флоренс своим телом. В следующую секунду на них обрушилась половина потолка.
Лицо Флоренс было крепко прижато к его груди, и она слышала, как лихорадочно колотится его сердце.
– Быстро одевайся, – скомандовал он, натягивая брюки.
Взяв свой пистолет, он осторожно подкрался к балконной двери. Всполохи пламени снизу осветили его фигуру.
– Похоже, началась твоя революция, Фло.
Глава двадцать третья
Флоренс осторожно подобралась к балкону и посмотрела через перила вниз.
– Заминированный автомобиль, – сказал Бобби. – Взрывчатки не пожалели.
– Лейла! – воскликнула Флоренс и начала набирать ее номер на телефоне Бобби.
Здание вздрогнуло от нового взрыва, который произошел где-то далеко. Следом за ним по всему городу взорвалось еще пять-шесть бомб. Бум, бум, бум – слышалось практически через равные интервалы.
– Действуют по плану, – сказал Бобби.
Наконец Лейла взяла трубку:
– Флоренс? Что-то происходит! Слава Богу, я успела вывезти отсюда Хамдула.
– Ты цела?
– Несколько царапин. Окна вышибло взрывной волной. У нас тут пожар. И разумеется, никто не пытается его погасить. Все заняты тем, что бегают вокруг и вопят без всякого толку. Вы где? У тебя?
