— Не все, только Люси, наша младшенькая. София и Элизабет гостят у друзей в Кейптауне.
Анжелика начала покусывать большой палец.
— Я чувствую себя виноватой оттого, что заявилась, нежданно-негаданно нарушив ваш покой.
Джек взял ее за руку и крепко сжал.
— Не надо чувствовать себя виноватой, Сейдж.
— Но у меня ничего не выходит. Мне не дает покоя мысль, что очень скоро я познакомлюсь с твоей пятнадцатилетней дочкой, она пожмет мне руку и улыбнется, даже не подозревая о том, что я сплю с ее отцом. Это же лицемерие. И мне это совершенно не свойственно.
— Поверь, я бы тоже многое пересмотрел в своей жизни. Да и в моей жене есть много чего такого, с чем я не согласен. Однако ничего не поделаешь.
Взглянув на Джека, Анжелика заметила, как сжались его челюсти. Она вдруг почувствовала себя гораздо лучше оттого, что он так разволновался, упомянув о своей жене. Впервые Джек дал ей понять, что у них с Анной не все так гладко. Но как обстоят дела на самом деле? — размышляла Анжелика. Если бы он был счастлив в браке, разве нашлось бы в его сердце место для нее? И если бы ее замужество было благополучным, смогла бы полюбить она его? Анжелика пристально смотрела в открытое окно, стараясь избавиться от своих страхов, прогнать их в темноту.
— Вот мы и на месте.
Джек въехал на подъездную дорожку, представляющую собой длинную прямую пыльную полосу с нависшей над ней аллеей взмывающих ввысь камфорных деревьев. А впереди виднелись огни дома, ярко горящие в полутьме.
— Дом, милый дом, — сказала Анжелика, стараясь взять себя в руки.
Жилище представляло собой красивое побеленное здание, построенное где-то в середине восемнадцатого столетия в датском стиле, с темно-зелеными ставнями и фронтонами, которые с обеих сторон плотно закрывали чердак под слишком пологой крышей. Посредине, прямо над входной дверью, виднелся замысловатый фронтон, обрамляющий окно верхнего этажа и являющийся, по сути, главным украшением дома. Вдоль стены стояли большие терракотовые горшки с высаженными в них растениями, по виду напоминающими фруктовые деревья. Когда машина остановилась возле здания, залаяли собаки.
— А у вас много четвероногих друзей, — сказала Анжелика, чувствуя, как ее живот стал упругим, словно мяч, стянутый эластичными повязками.
— Мы любим собак. Некоторых мы взяли из приемника для бездомных животных, других — купили, одна или две приблудились к нам на время, поскольку их вполне устраивает наша еда.
Джек выключил двигатель.
— Ну как?
— Действительно милый дом, Джек. Жду не дождусь, когда смогу взглянуть на него при свете дня.
— Завтра мы отправимся в экскурсионную поездку по всему поместью. Сядем на лошадей и поскачем на пикник на склоне холма. Ты проникнешься любовью к живописным красотам этого края, и тебе не захочется возвращаться домой.
Анжелика вдохнула запах камфары.
— По-моему, это уже произошло.
Внезапно ее внимание привлек звук открывающейся двери. На пороге возник силуэт стройной женщины в свободных белых брюках и рубашке мужского покроя. Каштановые волосы женщины были собраны в нетугой конский хвост. Но больше всего Анжелику поразила не ее изящная фигура, а теплая и ласковая улыбка, играющая на устах. Складывалось такое впечатление, что она даже не подозревает об измене своего мужа и без лишних вопросов приняла все его объяснения.
— Добро пожаловать! — крикнула Анна, едва ли не вприпрыжку спускаясь по ступенькам, чтобы поприветствовать гостью.
Она была такого же роста, как и Анжелика, только в два раза тоньше. Это была изящная женщина с красивыми чертами лица, орлиным носом, четко очерченным подбородком и яркими искрящимися глазами цвета дымчатых облаков, наподобие тех, которые Анжелика только что наблюдала над перевалом Сэра Лоури.
— Джек так много рассказывал о вас, что у меня сейчас такое чувство, будто я вас знаю уже давным-давно.
Эти слова застигли Анжелику врасплох. Она позволила Анне себя обнять и не могла удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ, хотя и с виноватым видом.
— Как приятно наконец очутиться здесь, — ответила она. — Я всю неделю с нетерпением ждала этого момента.
— Ну же, проходите внутрь.
Джек остался снаружи, — вытаскивать из машины ее чемодан. Анна исчезла внутри дома. Анжелика последовала за ней, ступая по отполированному паркету мимо круглого стола, украшением которого служила тяжелая медная чаша с гарденией, наполнявшей воздух жгучим ароматом. Стены были чисто белыми. На них висело два огромных натюрморта в тяжелых деревянных рамах.
— Ну и как вам закат? — поинтересовалась Анна.
Анжелика постаралась ответить как ни в чем не бывало, однако у нее в голове шумело от всевозможных вопросов.
— Это был самый прекрасный закат из всех, которые мне когда-либо приходилось видеть.
— Перевал Сэра Лоури — одно из моих любимейших мест на земле. Это я попросила Джека отвезти вас туда. Закат никогда не повторяется. Иногда небо розовое, в другой раз оно может быть оранжевым, золотым и даже фиолетовым. Интересно, а каким оно было сегодня вечером?
— Словно расплавленное золото.
Анна улыбнулась с торжествующим видом.
— Прекрасно. Значит, вы наблюдали это явление во всей его красе. Я так рада.
Анжелика пыталась отыскать хотя бы намек на горечь в ее словах, пусть совсем крошечный или же искусно замаскированный, однако ровным счетом ничего не обнаружила.
Анна повела ее наверх, проведя по лестничной площадке, заставленной книжными шкафами, в огромную комнату с высокими старомодными окнами, характерными для домов времен правления династии Тюдоров. В центре комнаты стояла высокая кровать с пологом, на четырех ножках, сделанная из такой же богатой красновато-коричневой древесины, как и паркет на полу.
— Какая великолепная комната! — восторженно произнесла Анжелика, вдыхая запахи, столь характерные для жилища, остывающего в конце жаркого дня.
— Мне так приятно слышать, что вам здесь нравится. Эта кровать очень удобная. Некоторые гости наотрез отказывались вставать к завтраку, поскольку просто не желали вылазить из постели. Если вдруг и вы захотите позавтракать в постели, просто дайте знать.
Кожа вокруг ее рта и глаз была покрыта сетью морщинок. Анну нельзя было назвать красавицей, однако от нее невозможно было отвести глаз, когда внутренний свет озарял ее лицо. Анжелика просто не могла не проникнуться к ней симпатией. Она вообще сомневалась, чтобы на этой планете нашелся хотя бы один человек, которому она не пришлась бы по душе.
Услышав, как Джек тянет чемодан вверх по лестнице, обе враз повернулись.
— Здесь, наверное, полный ассортимент вещей, представленных на прилавках африканского рынка.
Засмеявшись, Джек поставил чемодан на антикварный деревянный сундук, стоящий у изголовья кровати.
