Анжелику охватили противоречивые чувства. Наконец удивление побороло обиду за обман.
— О, зачем вы это сделали для меня, Осман-бей? — серьезно спросила она. — Я ведь обманула ваши надежды. Вы рассчитываете, что я еще опомнюсь. Нет! Я уже не передумаю. Я никогда не уступлю. Вы прекрасно знаете, что это невозможно!
— Конечно, знаю, — вдруг горько произнес Верховный евнух.
Черты его лица на мгновение изменились, утратив обычное величие — в них мелькнуло выражение грустной обезьяны, присущее огорченным неграм.
— Я испытал силу твоего характера… Ты как алмаз. Ничто тебя не сломает.
— Тогда зачем?.. Почему не предоставить меня моей печальной судьбе?
Он замотал головой.
— Я не могу… Никогда не смогу смотреть, как Мулей Исмаил калечит тебя. Ты самая красивая и самая совершенная из женщин. Не думаю, чтоб Аллах часто создавал существа, подобные тебе. Ты поистине Женщина. И наконец, я тебя нашел после стольких поисков на рынках мира!.. Я не дам Мулею Исмаилу уничтожить тебя!
Анжелика кусала губы от смущения. Он заметил ее недоуменный взгляд и с улыбкой добавил:
— Такие слова в моих устах кажутся тебе странными? Что ж, я не могу тебя желать, но могу тобой восхищаться. И может быть, ты вдохновляешь мое сердце…
Сердце? У него, подвесившего шейха Абдель-Карима над костром, отправившего юную черкешенку на казнь?
Он начал говорить медленно и задумчиво.
— Да, это так. Мне нравится, что твой ум не уступает твоей красоте… Меня пленяет совершенство, с каким твое тело отражает твою душу. Ты существо благородное и необычное… Тебе известны женские уловки, не чужда свойственная женщинам жестокость, но, несмотря на твои острые коготки, ты сохранила материнскую нежность!.. Ты переменчива, как море, и постоянна, как солнце… Ты кажешься восприимчивой ко всему, искушенной и все же остаешься наивной латинянкой, преследующей свою единственную заветную цель… Ты похожа на всех женщин и вместе с тем тебя не сравнишь ни с одной… Мне нравятся мысли, еще не созревшие в твоей умной голове; нравится даже то, какой ты будешь в старости… Мне нравится, что ты могла безумно желать Мулея Исмаила, бесстыдная, как Иезавель, и попыталась его убить, как Юдифь убила Олоферна. Ты священный сосуд, куда Создатель, кажется, влил все сокровища вечной женственности…
И, помолчав, заключил:
— Я не могу позволить разбить тебя. Аллах мне бы этого не простил.
Анжелика выслушала его со слабой улыбкой на поблекших губах.
«Если однажды меня спросят, от кого я получила самое прекрасное любовное признание, я отвечу: это было признание Верховного евнуха Османа Ферраджи, попечителя гарема Его величества султана Марокко». Надежда вновь вспыхнула в ней. Она была уже готова просить его помочь ей бежать, но инстинктивная осторожность все же удержала ее. Она уже слишком хорошо знала неумолимые законы сераля, чтобы сознавать, что сообщничество Верховного евнуха — утопия. Надо быть наивной латинянкой, как он сказал, чтобы мечтать об этом.
— Что же со мной будет?.. — прошептала она.
Глаза негра были устремлены вдаль.
— Еще три недели до новолуния.
— Но что должно произойти за этот срок?
— Как ты нетерпелива. Тысячи тысяч вещей могут случиться за три недели. Ведь по единому знаку Аллаха весь мир может рухнуть в одно мгновение!.. Фирюза, тебе приятно будет подышать свежим ночным воздухом на башне Мазагреб?.. Да? Тогда иди за мной. Я покажу тебе звезды.
Башня, где находилась обсерватория Верховного евнуха, была ниже минаретов, но выше городских стен. Меж ее острыми зубцами светилось пустынное поле с совсем редкими пятнами оливковых рощиц, жмущихся к городу, а дальше голое и каменистое.
На сильной подзорной трубе астронома, секстанте, компасах и глобусах лежали лунные блики. На их лакированных боках отражались далекие звезды, сиявшие на небе. Ни малейшее облачко не затмевало их.
Турецкий ученый, худенький старикашка, которого Осман Ферраджи привез из Константинополя, сгибающийся под тяжестью тюрбана и огромных очков на носу, служил ассистентом. Занимаясь астрологией, Осман Ферраджи любил надевать свой суданский плащ и шитый золотом тюрбан. Это еще больше увеличивало его рост, когда он стоял под огромным куполом звездного небосвода, и лишь серебристая линия обрисовывала его черный профиль на фоне ночи. В эти мгновения он казался почти нематериальным.
Оробевшая гостья присела в стороне на подушках. Верхушка мазагребской башни казалась светилищем духа. «Ни одна женщина, наверное, не проникала сюда», — думала Анжелика. Но Верховный евнух не разделял пренебрежения настоящих мужчин к женскому уму. Избавленный от ослепления чувств, он судил о женщинах с внимательной объективностью, по их мерке, отвергал глупых, но приближал тех, чей ум оказывался достойным интереса и способным приятно и полезно воздействовать на его собственный. Анжелика многому его научила, и не только тому, что касалось французских сукон и персидской нуги. Благодаря ей Осман Ферраджи приблизился к пониманию характеров людей с Запада. Это преимущество может оказаться бесценным, если однажды Мулей Исмаил решится снарядить посольство к версальскому властелину.
Вправду ли Осман Ферраджи навсегда отказался от своих планов сделать Анжелику третьей женой Мулея Исмаила? Разумеется, все здесь было не так просто… Однако исполнение этого замечательного замысла отдалялось, теряясь в пространстве, как эти капризные планеты, порой доступные наблюдению один раз за всю жизнь, но тем не менее нависающие над человеческими судьбами. Что сулят ему их загадочные сочетания? Вон те звездные туманности — сближаются они или удаляются друг от друга?.. В понимании латинянки положение безвыходное, даже трагическое. Но Осман Ферраджи привык выжидать… Сейчас он вновь вопрошал звезды, первыми открывшие ему, что его ждет горькое разочарование. И они вновь подтверждали: земным дорогам француженки и Мулея Исмаила дано пресечься лишь на краткий миг. Эта женщина уже уходит, удаляется от султана, как падающая звезда. Но к смерти ли?.. Небесные знаки предупреждали, и их грозное значение потрясло Османа Ферраджи. Он содрогнулся, как будто совсем рядом пролетел Азраил, ангел смерти. Смятение было так велико, что его пальцы с опаской касались холодного металла телескопа. В этот вечер он хотел вырвать у неба его самые глубокие тайны. Именно потому он и привел сюда женщину, о судьбе которой вопрошал. Ее присутствие должно усилить магнетизм, исходящий от человеческих существ и соединяющийся с потоками таинственной энергии, испускаемыми всем, что создано Творцом.
Духовная сила, которой была наделена Анжелика, изумляла его. Сперва он недооценил ее. Он признался себе, что она принадлежит к редким людям, в чью истинную суть ему не удалось проникнуть. То было весьма серьезное заблуждение, не объяснимое иначе, чем ее женственностью, прикрывающей, как тонкая обманчивая вуаль, Непобедимую Силу. Ныне он вынужден признать, что за ее нежной красотой скрыт незаурядный характер.
