Проходили дни, а Бисеза, Абдыкадыр и Кейси оставались в форте Джамруд. Они не смогли выйти на связь ни с кем на военных каналах радиосвязи, телефон Бисезы постоянно жаловался на отсутствие сигнала, и в ответ на терпеливое попискивание радиомаячков и не думали появляться поисково-спасательные отряды с базы ООН. И не было нужных медикаментов для Кейси – в частности, универсальной вакцины «медевак». И ни единой белой полосы в небе, ни единого следа от пролетающего самолета.
Почти не было минуты, чтобы Бисеза не вспоминала о Майре, своей дочери. Она старательно прогоняла тревогу, не хотела смиряться с тем, что ее разлука с Майрой настолько реальна. Ей отчаянно хотелось чем-то заняться – чем угодно, лишь бы отвлечься от тоскливых мыслей.
А жизнь шла своим чередом.
В первые два-три дня, когда стало ясно, что у экипажа «Пташки» нет враждебных намерений, британские солдаты перестали за ними следить так бдительно, как прежде, но Бисеза подозревала, что капитан Гроув – командир слишком осторожный для того, чтобы совсем не приглядывать за чужаками. Их, естественно, и близко не подпускали к маленькому складу оружия двадцать первого века – к пистолетам, пистолетам-автоматам, ракетницам и всему прочему, извлеченному из «Пташки». Бисеза догадывалась, что сносное отношение британцев к ним объясняется тем, что Кейси – белый американец, а она и Абди принадлежат к «присоединенным» народам. Окажись в экипаже «Пташки» русские, немцы или, к примеру, китайцы – а таких военнослужащих на базе «Клавиус» находилось предостаточно, – отношение к ним запросто могло бы быть более враждебным.
Размышляя об этом, Бисеза удивлялась тому, что ей вообще приходится думать о таких вопросах, об этнических раздорах, разделяющих девятнадцатый и двадцать первый век. Все выглядело сюрреалистично, ей казалось, что она передвигается внутри мыльного пузыря. И она не переставала удивляться тому, как легко все остальные воспринимали эту ситуацию – жестокую и, видимо, неотвратимую реальность сдвигов времени. Она, Бисеза, переместилась на сто пятьдесят лет назад, а несчастная самка-питек со своим детенышем, наверное, на целый миллион лет вперед.
Абдыкадыр сказал:
– Не думаю, что британцы что-то вообще понимают в случившемся, а мы, быть может, понимаем слишком хорошо. Когда Г. Дж. Уэллс в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году опубликовал «Машину времени» – в этой временной зоне до этого события еще десять лет! – ему пришлось тридцать страниц посвятить объяснению того, что собой представляет машина времени. Не как она действует, понимаете, а просто что это такое. Для нас произошел процесс привыкания. После столетия чтения научной фантастики мы с тобой полностью свыклись с идеей путешествий во времени и можем легко принять все, что из нее проистекает, как бы странно ни было испытывать это на себе.
– Но это не относится к британцам из викторианской эпохи. Для них «форд» модели «Т» показался бы сказочной машиной из будущего.
– Конечно. Я так думаю, для них передвижения во времени и их последствия просто лежат за пределами воображения… Но если бы Г. Дж. Уэллс оказался здесь – кстати, а он бывал в Индии? – он был бы единственным из этой эпохи, кто оказался бы способен понять происходящее.
Все эти рассуждения не утешали Бисезу. Возможно, и Абдыкадыру, и всем остальным было настолько же не по себе, как и ей, но просто им лучше удавалось скрывать это.
А вот Редди видел ее смятение и сочувствовал ей. Он откровенно признался ей, что у него порой бывают галлюцинации.
– В детстве я жил в Англии, у родственников, в ужасно унылом семействе
[10]
, и как-то раз я принялся осыпать тумаками дерево. Странное поведение, согласен, но никто не понимал, что я пытался увидеть в этом дереве свою бабушку! А сравнительно недавно в Лахоре я слег с лихорадкой – это было что-то вроде малярии, и с тех пор время от времени, бывает, вижу «синих чертиков». Поэтому я хорошо понимаю, как трудно смириться с чем-то нереальным. – Разговаривая с Бисезой, он наклонял голову и пытливо смотрел на нее из-под очков с толстыми стеклами. Джош называл эти очки «прожекторами». – Но вы-то для меня вполне настоящая. И я вам скажу, чем надо заниматься – надо работать! – Он продемонстрировал свои крепкие короткие пальцы, измазанные черными чернилами. – Я порой тружусь по шестнадцать часов в день. Работа – вот лучший мостик, переброшенный к реальности…
Вот так выглядели сеансы психотерапии, посвященные погружению в реальность и проводившиеся девятнадцатилетним Редьярдом Киплингом. От него Бисеза уходила в еще большем смятении духа.
Шло время. И британцы викторианской эпохи, и команда Бисезы не могли наладить связь с внешним миром. Гроув становился все мрачнее и встревоженнее.
У его тревоги имелись вполне земные причины: запасов продовольствия в кладовых форта не могло хватить надолго. Кроме того, Гроув утратил связь с обширным аппаратом имперской власти – об этом Бисеза узнала, случайно подслушав взволнованный разговор Редди с Джошем. Даже с гражданской стороны существовали местные комиссионеры, имевшие штат депутатов и помощников, подотчетных государственному секретарю, а уж тот, в свою очередь, был подотчетен самой королеве Виктории, находившейся в далеком Лондоне. Британцев приучали к мысли о том, что они связаны между собой единой социальной структурой – где бы ты ни служил, ты был солдатом королевы, частицей ее империи. Гроува отделение от этой структуры так же пугало, как Бисезу – невозможность наладить контакт с глобальными телекоммуникационными сетями двадцать первого века.
В итоге Гроув начал время от времени отправлять на разведку отряды, в частности – группы соваров – индусов-кавалеристов, способных быстро передвигаться на довольно большие расстояния. Кавалеристы добрались до Пешавара, где должны были найти местный гарнизон и центр военного командования – но Пешавар исчез. Никаких свидетельств разрушения, никаких страшных признаков ядерного взрыва, о которых Бисеза заранее рассказала британцам. Только скалистый берег реки, чахлые кусты и стая каких-то крупных зверей, возможно – львов. Как будто Пешавара и не было никогда. Точно такая же картина, по словам соваров, наблюдалась и на том месте, где должна была стоять база войск ООН «Клавиус». Ни следа, никаких признаков разрушения.
И тогда Гроув решил провести более дальнюю разведку – вдоль долины Инда, вглубь Индии и на север.
Тем временем Кейси, по-прежнему почти лишенный возможности ходить, по-своему пытался возобновить контакт с окружающим миром. С помощью двоих солдат-сигнальщиков, выделенных для этой цели капитаном Гроувом, ему удалось извлечь из корпуса «Пташки» оборудование для радиосвязи, и затем он смонтировал импровизированный приемник-передатчик в одной из небольших комнаток форта. Но сколько он ни посылал сигналов, ответа не приходило.
У Абдыкадыра, между тем, появились собственные проекты, и касались они странного, висевшего в воздухе шара. Бисеза завидовала Кейси и Абди, сумевшим найти занятия, занимавшие почти все их время. Ей казалось, что это помогает им чувствовать себя лучше и больше соответствовать положению дел.
