Тогда они решили покинуть Саудовскую Аравию, остаться хорошими друзьями и не позволить вмешиваться в их жизнь обиде и гневу. Что же касается ребенка, который, вне всякого сомнения, родился девятимесячным, то Сет относился к нему, как к своему. Хотя я впервые услышала эту историю о человеческой порядочности и истинной любви, но уже давно догадывалась, что дело обстоит именно так.
Что рассказывала Ази дальше, я не помню. Я была занята тем, что парила в облаках, вознесшись над бессмысленной злобой, которую люди на грешной земле испытывали друг к другу.
23
В аэропорту я мучилась в ожидании не просто долгие часы, а каждую их минуту, каждую секунду. Акбар сообщил по телефону о предстоящем приезде, и тем не менее я не отваживалась поверить в скорую встречу со своим любимым до той минуты, пока не увидела его собственными глазами.
Когда наконец эта минута наступила и возлюбленный всей моей жизни вышел из тех же дверей, что и Ази, мое сердце испытало невыразимую радость. Я уже не говорю о возбуждении, охватившем мое тело. Это совсем другая история!
Я находилась в совершенной стране с совершенными традициями и поэтому смело бросилась к Акбару. Обняла любимого намного крепче, чем Ази, и наше объятие продлилось намного дольше. Акбар был ошеломлен моим столь откровенным поведением, но ничуть не возражал. Он поставил на пол чемодан и ответил на мое объятие с не меньшим жаром. Возбуждение, нахлынувшее на него, грозило выплеснуться наружу. Предоставив нашим чувствам возможность хоть немного успокоиться, мы наконец разжали объятия и принялись разглядывать друг друга.
Акбар был таким же красивым, как я его себе и представляла. Но он выглядел крепче, чем раньше. Его тело демонстрировало несомненные признаки перехода от юношества к возмужанию. От частых путешествий кожа приобрела бронзовый оттенок, волосы отросли и уже не были такими ухоженными, как несколько лет назад. Интересно, какие ощущения можно будет испытать, если запустить в них пальцы и притянуть его голову поближе. Маленькие густые усики, окаймляющие чувственный рот, я заметила не сразу. Мне вспомнились дни, когда у него рос только юношеский пушок, и я внутренне задрожала, представив, что сейчас волосы растут так же обильно и в других местах, ну, например, на груди. Мой взгляд проследовал по тропинке, где прятались волосы, начинающиеся у шеи, и достиг джинсов, плотно облегающих его бедра, и мне захотелось сорвать их с его упругих ягодиц. Но тут реальный мир резко заставил меня очнуться от грешных мыслей и вернуться на землю. Мне не удалось, подобно Спящей красавице в ее лесном замке, забыться сном на сто лет и наслаждаться прекрасными сновидениями. Можете мне поверить, что и сто лет в то мгновение оказались бы для меня короткими, как минута.
Родители заявили, что нашего дорогого гостя нужно как можно быстрее отвезти домой, поскольку он устал после долгой дороги. Я согласилась, зная, что, когда дело доходило до гостеприимства и приема гостей, на папу с мамой всегда можно положиться.
Дома весь день мои родители, охая и ахая, не отходили от Акбара и, как шайка кровожадных репортеров, терзали беднягу многочисленными вопросами о его родителях. Я решила не вмешиваться, зная, что ночь будет принадлежать нам. Дело в том, что папа и мама должны были уехать из города по какому-то семейному делу. Что касается Ази, то она, конечно, не забудет, что за ней должок. Сколько раз я помогала ей с Доуиндером в схожих ситуациях!
Наступил вечер. После того как мои родители уехали, Ази отправила нас побродить по берегу, чтобы приготовить нам комнату. Я же боялась только одного — вдруг нам не придется ею воспользоваться, когда Акбар узнает, что я больше не девушка и что какая-то часть меня утеряна навсегда.
Мы расстелили на песке одеяло и сели. Наши тела волнами испускали жар. Акбар заставил меня прислониться к большому камню и начал целовать. Поцелуи оказались такими же чудесными, как и много лет назад. Потом его руки овладели каждым дюймом моего тела. Они на ощупь читали его, как читает слепой, и знали, каким должен быть каждый бугорок, каждый его изгиб. Может, он тоже много-много раз вспоминал наши предыдущие встречи до тех пор, пока каждая деталь не запечатлелась в его памяти навсегда.
Я долго тянула, но сейчас наступило время рассказать о кошмаре, мучающем меня. Не может быть, чтобы для Акбара было безразлично то, что случилось со мной. Я была вынуждена прервать поток его сладких слов, подкрепленных еще более сладкими поцелуями.
— Акбар, я должна тебе кое-что рассказать, — прошептала я, содрогаясь от ужаса. Мне еще никогда не было так страшно.
— Если ты хочешь поведать мне о чувствах, которые испытываешь после стольких лет разлуки и тоски, то можешь не стараться. Мне они понятны. Смею тебя уверить, я ощущаю то же самое.
— Нет, совсем другое.
— Не могу представить, чтобы ты чувствовала сейчас по-другому. Это просто невозможно.
— Акбар, ты делаешь признание очень трудным для меня. Пожалуйста…
Акбар закрыл мой рот поцелуем, пытаясь оживить мое вдруг ставшее неуверенным тело жаром своей страсти. Но как бы сильно мне ни хотелось ответить взаимностью, я не могла заставить себя сделать это. Мрачная тайна внутри меня проснулась к жизни и отталкивала меня от него.
На какое-то мгновение любопытство в Акбаре пересилило страсть, и он позволил мне заговорить.
— Я не знаю, как тебе это сказать, но я теперь не такая…
— Я прекрасно знаю, какая ты и не сомневаюсь, что за тобой ухаживали парни.
— Нет, я говорю не об этом. У меня силой отняли добродетель, — зарыдала я.
Акбар вспыхнул от гнева. Ярость всколыхнула в его сосудах такое количество крови, что я испугалась, как бы они не лопнули от перенапряжения.
— Я убью его, — проскрежетал он.
— Не говори глупости. Лучше скажи мне, ты по-прежнему хочешь меня или сейчас все изменилось? — взмолилась я. Слезы, которые градом катились по моим щекам, придали лицу выражение мучительной боли, которое теперь, казалось, останется на нем навсегда.
— Как я могу не хотеть тебя после стольких лет ожидания? Это просто невозможно. Поверь мне, я уже пытался забыть тебя и не пожелаю таких мучений даже самому заклятому врагу. — Эти слова Акбар подкрепил объятием и нежным поцелуем в лоб. — Ты сегодня так же желанна для меня, как в тот день, когда я впервые увидел тебя. Для меня вопрос о твоей девственности не имеет особого значения. Тем более уже ничего нельзя изменить. Наша любовь превыше всего на свете.
Слова и жесты, которыми утешал меня любимый, оказались как раз тем лекарством, в котором я так отчаянно нуждалась, чтобы залечить свою глубокую рану. Я пристально посмотрела ему в лицо и поняла, что он готов на все, чтобы успокоить меня.
Несмотря на мое признание, Акбар продолжал ласкать меня с неослабевающим жаром. Только человек, предугадывающий мои самые сокровенные мысли и чувства, мог сделать это. Сейчас я начала понимать, что его настойчивость лучше всего доказывает неизменность его чувств.
