Байсеза смотрела на все эти предметы с явным одобрением.
— Почти то же самое мы брали с собой в Афганистане, когда уходили работать в поле. Так у нас намечается небольшая экскурсия, не так ли?
— Что-то в этом роде. — Алексей вынул из чемодана оба комбинезона. — Прошу вас, наденьте это. За этим участком зоны наблюдения почти не ведется, но чем раньше мы замаскируемся, тем лучше.
— Переодеваться прямо здесь?
— Прошу тебя, мама. — Майра уже расстегивала свою блузку.
Комбинезон надевался очень просто. Казалось, он сам садился на место и принимал очертания тела. Байсезе даже показалось, что у него есть нечто вроде собственной сноровки и сообразительности. Алексей передал ей башмаки, а в карманах комбинезона она нашла пару перчаток и подшлемник.
Когда она оделась, на флоридском солнце ей стало еще жарче. Но, судя по всему, ее вели куда-то, где было значительно прохладнее.
Майра сложила только что снятую ими одежду в пакет, который достала из машины. В нем уже лежало немного нижнего белья и туалетные принадлежности. Этот пакет она бросила в чемодан, и тот сам собой со щелчком захлопнулся. Затем Майра слегка постучала по машине, дверцы закрылись, и она уехала с поля.
Алексей улыбнулся.
— Ничего не забыто? — спросил он.
— Вроде нет, — ответила Майра.
Тогда он снова щелкнул пальцами. Покрытие под ногами у Байсезы задрожало. От него отделился значительный пласт и стремительно увлек их куда-то вниз, в темноту. Над их головами защелкнулась какая-то металлическая крышка.
Байсеза выругалась.
— Прошу прощения, — снова усмехнулся Алексей. — Все это предназначено для грузов, а не для людей.
Кругом зажглись флюоресцентные огни и высветили длинный бетонный коридор.
10. Пусковой комплекс 39
Алексей подвел их к открытой вагонетке, внешне немного похожей на тележку для гольфа. Они вскарабкались на нее, причем Байсеза чувствовала себя при этом толстой и неуклюжей, комбинезон заметно сковывал ее движения. Похоже, что даже чемодан действует ловчее, чем я, подумала она.
Вагонетка мягко покатила вниз по туннелю. Он был очень длинным, — казалось, нескончаемо длинным, — и повсеместно освещен тусклыми флюоресцентными трубками. Стоял запах какого-то масла, но, по крайней мере, здесь было прохладнее, чем на поверхности.
— Это нечто вроде подземного трубопровода для грузов, — сказал Алексей. — Для людей он не предназначен.
— Зато он находится вдали от любопытных глаз, — сообразила Байсеза.
— Ну вот, вы наконец все правильно поняли. Ехать довольно далеко, но мы все равно очень скоро будем на месте.
Он говорит с американским акцентом, думала Байсеза, но с легкой примесью французского: длинные гласные и это грассирующее «р».
— Куда мы едем? — спросила она.
— Во время реконструкции космодрома вы, разумеется, спали, но мы едем в пусковой комплекс 39.
В голове Байсезы забрезжили слабые воспоминания.
— Пусковой комплекс 39. Оттуда когда-то был запущен «Аполлон». А позже оттуда же уходили в небо космические «Шаттлы».
— А теперь он используется совсем по другому назначению, — вставила Майра. — Ты сама увидишь.
— Разумеется, в те времена пусковой комплекс 39 был в большом фаворе, — ворчливо сказал Алексей. — Он расположен на мысе Канаверал. Местечко самое подходящее, особенно теперь, когда больше не нужно бороться с ураганами. На планете есть места гораздо лучше этого, ближе к экватору, но нет, им подавай только это. Пикантность ситуации заключается в том, что для запуска новых «Сатурнов», которые вывели бы на орбиту новые щиты для «Аполлона», им пришлось строить одновременно и новую пусковую площадку.
Байсеза никак не могла взять в толк, о чем они толкуют. Для чего конкретно им понадобилась новая площадка?
— Карел… где я могла слышать это имя? — спросила она.
— Должно быть, вы встречались с моим отцом. С Биллом Карелом. Он работал с профессором Сиобан Мак-Горан.
Все эти имена Байсеза слышала давным-давно. Сиобан была британским астрономом и работала в Королевской обсерватории во время солнечной бури. Под конец она играла очень важную роль в деле ответной реакции человечества на кризис — и в личной судьбе Байсезы.
— Мой отец работал с ней, когда был выпускником колледжа. Они занимались исследованием квинтэссенции.
— Исследованием чего?.. — переспросила Байсеза. — Впрочем, это не важно.
— Это было перед солнечной бурей. А теперь отец сам стал полным профессором.
Вагонетка между тем замедлила ход.
— Вот мы и приехали, — сказал Алексей. Он слегка стукнул по ней рукой, и она остановилась.
Женщины и чемодан осторожно спустились на землю. Все снова стояли на плоской покрытой гудроном плите. Металлический каркас над ними раскрылся, и сквозь него они увидели кусок голубого неба.
Алексей сказал:
— Наверху нас вряд ли будут проверять. А если начнут, то отвечать буду я. А теперь держитесь. — Он щелкнул пальцами.
Гудронированная плита превратилась в лифт, который взвился вверх с такой скоростью, что Байсеза чуть не упала.
Они снова оказались на поверхности. И снова Байсеза поймала себя на мысли, что Алексей, судя по всему, под землей чувствует себя гораздо лучше, чем на солнце. От яркого света он щурился.
Байсеза огляделась кругом, пытаясь собраться с мыслями. Они стояли на пересечении нескольких дорог, которые змеились в разных направлениях по плоскому побережью мыса Канаверал. По всем дорогам двигались плотные вереницы транспорта, большей частью грузовиков. Вдоль одной из дорог была построена монорельсовая система, по которой двигался поезд, состоящий из подобия задраенных грузовых космических отсеков. Все сверкало яркими красками и имело футуристический вид. И весь этот транспортный поток устремлялся к тому месту, где они стояли.
Совсем рядом с ними возвышалась огромная ржавая платформа, которая напомнила ей почему-то ракетный заправочный комплекс, только гораздо больших размеров и поднятый на внушительные тягачи с гусеничным ходом. Толстый металлический корпус комплекса был со всех сторон украшен логотипами: «Скайлифт — Консорциум по доставке небесных грузов». Это название снова воскресило в ней какие-то смутные ассоциации. Неподалеку находились еще более странные конструкции: квадратные трубы, стоящие вертикально на мобильных платформах, что-то вроде пушек, неотрывно смотрящих в чистое голубое небо.
— Это похоже на старые тягачи, на которых раньше возили на космодром «Сатурны» и «Шаттлы».
— Они тем самым и являются, — ответил Алексей. — Мобильные пусковые платформы, списанные.
— А что это за трубы? Оружие?
