— Так пусть это будет сделано! — сказала Байсеза. Она шагнула на платформу, стараясь все страхи оставить за спиной.
Они стояли тесным кружком, повернувшись лицом друг к другу. Круглая платформа едва вмещала такое количество людей, тем более в скафандрах.
Диск пришел в движение и устремился вниз, в ледяной туннель, на стенках которого были укреплены металлические рельсы. Байсеза подняла вверх голову: у нее возникло ощущение, что она проваливается в глубокий, ярко освещенный колодец. Ее охватило жуткое чувство падения или захлопывающегося капкана.
Скафандр прошептал:
— Я обнаружил учащение дыхания и пульса. Все это можно компенсировать с помощью повышения атмосферного давления…
— Тише! — приказала ему Байсеза.
Падение оказалось милосердно коротким. Юрий сказал:
— Теперь возьмите себя в руки.
Лифт резко замедлил ход и остановился.
За спиной у Юрия виднелась металлическая дверь, или, вернее, люк, укрепленный прямо на льду. Юрий повернулся и открыл его. За ним виднелся короткий туннель, ярко освещенный флюоресцентными трубками. В конце туннеля Байсеза заметила какое-то серебристое сверкание. Юрий отошел в сторону.
— Думаю, что вам лучше пройти вперед, Байсеза.
Ей показалось, что сердце хочет выпрыгнуть из груди.
Она глубоко вдохнула и шагнула вперед. Пол туннеля был грубо высечен во льду, имел неровную и крайне ненадежную поверхность. Она сконцентрировалась на ходьбе и старалась не смотреть вперед, хотя краем глаза все же заметила серебристое сияние впереди.
Вот она вышла из туннеля в широкую комнату, столь же грубо высеченную во льду, как и туннель. Быстрым взглядом она окинула узкую шахту, прорубленную в потолке. Потом она взглянула прямо перед собой, чтобы увидеть наконец то, что нашли здесь космики, нечто, спрятанное под ледяной шапкой марсианского полюса.
На нее взглянуло ее собственное отражение.
Это был артефакт Перворожденных. Это был Глаз.
24. Максимальное сближение
Искаженное отражение сверкающего всеми бортовыми огнями «Либерейтора» скользнуло по поверхности квинт-бомбы. Эдна почувствовала удовлетворение: человечество явилось сюда не зря.
Первый заход на объект был предварительным: простая разведка. В точке максимального сближения корабль качнуло один раз, другой. От него отделились два маленьких зонда, один из которых должен был лечь на низкую орбиту квинт-бомбы, а другой целил прямо на ее поверхность.
Затем отражение замутилось и поблекло: «Либерейтор» сделал петлю и отошел назад.
Команда лихорадочно всматривалась в мониторы. Никакого вреда кораблю нанесено не было. Масса квинт-бомбы не превышала массу небольшого астероида, а плотность была сравнима с плотностью свинца. Ее гравитация практически не повлияла на траекторию корабля.
— Но кое-что мы все-таки уже узнали, — подытожил Джон. — Главное, что в этой штуке нет ничего неожиданного. Это шар или сфера, которая вполне укладывается в те допущения, которые может сделать современная техническая мысль. Плюс эта необычная, аномальная геометрия…
— Пи равняется трем.
— Да. Наш зонд лег на ее орбиту. Масса бомбы так мала, что вращение зонда происходит очень медленно. Правда, ему теперь придется висеть на этой орбите очень долго. И спускаемый аппарат уже подходит к цели…
Корабль снова сильно тряхнуло. Эдна схватилась за сиденье.
— В чем дело? Либи?
— Гравитационные волны, Эдна.
— Пульсация идет со стороны бомбы! — почти прокричал Джон. Он был очень напряжен и испуган. — Спускаемый аппарат! — Он снова вернул на экран изображение бомбы, от которой отделилась какая-то маленькая серая полусфера, которая проглотила аппарат и тут же исчезла, словно ее и не было. — Эта штуковина просто съела наш аппарат, и все! — потрясенно повторял Джон. — Бомба словно бы вскипела и выпустила из себя пузырь! Если Билл Карел был прав, — веско продолжал он, — то мы только что видели рождение и смерть целого детского космоса! Вселенную, которую использовали в качестве оружия! — Он засмеялся, но никакого веселья в его смехе не чувствовалось. — Всемогущий Бог! С чем же мы в таком случае имеем дело?
— Мы знаем, с чем мы имеем дело, — ровным голосом ответила Эдна. — Особая технология, и ничего больше. И, кстати сказать, она не сделала ничего такого, чего бы мы от нее не ждали. Возьми себя в руки, Джон.
Но тому явно было не по себе.
— Чего ты от меня хочешь? Я всего лишь человек! — огрызнулся он.
— Либи, мы готовы к заходу номер два?
— Все системы работают штатно, Эдна. Чтобы перезапустить двигатель, полетный план предусматривает тридцатисекундную готовность. Начинать обратный отсчет?
— Пожалуй, начни, — сумрачно сказал Джон.
— Очень прошу тебя, Джон, возьми себя в руки, — снова повторила Эдна.
Байсеза медленно обошла ледяную комнату. В грубом приближении она была сферической, и Глаз заполнял ее почти полностью. Байсеза снова взглянула на Глаз: ее отражение на гладкой поверхности было искаженным, гротескным, голова в космическом шлеме имела странные размеры и форму. Нутром она чувствовала, что внутри Глаза что-то происходит. Он затаился, наблюдал.
— Привет, мальчики, — пробормотала она. — Помните меня?
Элли, Алексей, Юрий и Майра, которые тоже успели просочиться в комнату, при этих словах Байсезы обменялись между собой многозначительными взглядами.
— Именно поэтому мы вас сюда и привезли, — сказал Юрий.
— Хорошо. Только вы можете мне объяснить, что эта штука здесь делает? После солнечной бури все Глаза в Солнечной системе исчезли.
— Я могу на это ответить! — выступила вперед Элли. — Судя по всему, Глаз находился здесь еще до солнечной бури, причем очень задолго. Он испускает во всех направлениях характерные частицы с большой энергией, причем его радиация имеет вполне определенный почерк. Именно поэтому меня сюда и перебросили. Раньше я работала на лунном альфатроне и стала кем-то вроде эксперта по квантовым черным дырам. Поэтому было решено, что я хороший кандидат для изучения этой штуки…
Впервые с момента приезда Байсезы Элли обратилась к ней с такой длинной речью. У этой женщины была странная манера общения: она говорила, избегая зрительного контакта с собеседником, редко улыбалась или, наоборот, хмурилась, и к тому же делала интонационные ударения в неожиданных местах. Судя по всему, она относилась к числу тех людей, чей высокий профессионализм имел в основе какие-то глубокие психологические причины. Байсезе она чем-то напомнила Юджина.
Лунный альфатрон был самым мощным ускорителем, какой сумело создать человечество за всю его историю. Целью его было исследование глубинных структур материи путем сталкивания частиц друг с другом на скоростях, близких к скорости света.
