Итак, я можно сказать, находился в платоническом универсуме: эта грандиозная Сфера, окружающая Солнце, была залита искусственным богоподобным интеллектом — Памятью — по лабиринтам которой мы как раз и двигались. И внутри этой Памяти хранился Идеал каждого необходимого объекта — в первую очередь, нужного морлокам.
Итак, здесь все можно было изготовить буквально из воздуха, благодаря Памяти, заполнявшей эти ячейки. Любое оборудование, любой механизм! Воистину край для изобретателя, которому все приходится изготавливать собственными руками. Мой дом в Ричмонде, осевший на склоне холма могла заменить одна комната — одна из таких ячеек. По утрам мебель убиралась бы по приказу в стену, взамен нее выдвигался бы умывальник, а затем кухонный стол. Словно по мановению волшебной палочки, любые приборы, устройства и механизмы выныривали бы из стен и потолка по мере надобности. Никуда не надо выходить за покупками — поистине идеальные условия для работы! Наконец, вечером, стены могли покрываться обоями и камином, а в центре стоял бы ужин, возникший как на скатерти-самобранке! О таком можно только мечтать!
Мгновенно исчезли бы за полной ненадобностью профессии строителя, каменщика, обойщика. Владельцу подобного жилища оставалось бы только заботиться о его чистоте — то есть, задумываться о том, чтобы лишние вещи исчезали. Впрочем, умное жилище, вероятно, могло бы и самостоятельно избавляться от мусора.
Мое воображение разыгралось при мысли о перспективах, какие могло предоставить подобное жилище.
Вскоре я почувствовал усталость. Нево вывел меня на открытую местность — в отдалении были видны толпы морлоков, оставшиеся в стороне. Он постучал ногой по полу. Моментально вокруг нас возникли стены, высотой около четырех футов, И следом выросли четыре столба, и покрылись прозрачным материалом — я сообразил, что это стол, тот самый, из платоновской вселенной. Затем стопка одеял и буфет. Это было мое первое прибежище, отдаленно напоминавшее дом, со времени прибытия в Сферу — и я по достоинству оценил старания Нево. Отведав зеленоватого сыра и запив его водой, я снял очки — и тут же погрузился во тьму мира морлоков. Уронив голову на одеяла, я задремал.
На несколько дней это место стало моим домом, пока я продолжал знакомиться с миром морлоков, сопутствуемый моим провожатым, морлоком в синих очках, со странным именем Нево. Всякий раз после завтрака стены моего жилища исчезали и вновь возникали в любом месте, где мы останавливались — так что не было никакой необходимости в переноске вещей! Попутно замечу — из наблюдений за Нево выяснилось, что морлоки не спят. Да и вообще по пути мне так и не встретилось ни одного спящего или отдыхающего морлока. Еще я думаю, обстановка моей переносной хижины была чем-то вроде музея для остальных морлоков — музея в сочетании со зверинцем, где роль наблюдаемого животного играл ваш покорный слуга. Они всякий раз окружали прозрачные стены жилища, наблюдая мой отход ко сну, любовались тем, как я ужинаю и завтракаю. Засыпая, я видел их сплющенные лица на стенах, так что сон оказался делом почти невозможным, если бы не Нево, отгонявший любопытных от клетки.
13. Как жили морлоки
За время нашего перемещения по миру морлоков мы ни разу не встретили ни стены ни двери — само собой, непрозрачной стены или двери. Как будто мы шли по одному и тому же помещению невероятных размеров. Везде, казалось было одно и то же. Мир морлоков потрясал однообразием. Те же самые морлоки-муравьи, которых я смог бы отличить друг от друга разве что по прическе, занимались одинаковыми делами.
Вскоре я понял, что территория, по которой мы движемся, вовсе не город и городом не является ни в какой мере. Городом в современном понимании слова. Сфера обеспечивала им все, и в том числе избавляла от необходимости передвигаться. Дом у морлока превращался в место работы — при первой необходимости, просто одни стены уходили в пол, а из него вырастали другие, Сфера была словно бы ковром живого материала, обеспечивая каждого всем необходимым. Поэтому здесь не имелось скопления населения, такого, например, как в Сити. Здесь не было очередей, пешеходных потоков.
Однажды, проснувшись, я сидел, скрестив ноги на полу, неспешно потягивая воду. Нево навис надо мной с неотступностью естествоиспытателя, наблюдающего за изучаемым феноменом. Вид его был совершенно бесстрастен, и на его лице нельзя было даже прочитать интереса. Вдруг я заметил компанию морлоков, приближавшихся к нам. При виде их я поперхнулся и залил водой сюртук и брюки.
Похоже, эта парочка была морлоками — но столь необычного вида, что я поначалу даже не понял кто передо мной. Нево достигал роста чуть менее пяти футов, а эти жирафы вымахали под все двенадцать! Один из них сразу обратил на меня внимание и направился в мою сторону, звякая металлическими шпорами. Он переступал через перегородки, словно двигаясь на ходулях, он переступал через перегородки на его пути с грациозностью скачущей газели.
Склонившись надо мной с высоты своего недюжинного роста, он внимательно изучил меня. С таким интересом Паганель осматривал неведомую африканскую вошь. Его серые глаза с красными зрачками размером с чайные блюдца не на шутку испугали меня — я инстинктивно сдвинулся в сторону. От него исходил острый аромат жареного миндаля. Конечности у него были длинные и хрупкие с виду, словно у насекомого, кожа как будто натянута на костяк. Под кожей перекатывались шарниры суставов: четырехфутовая берцовая кость просвечивала под кожей так, что по ней можно было сдавать анатомию. Шпоры которыми он звенел или ходули как мне показалось, служили для укрепления этого ненадежного костяка — видимо, предохраняя это хрупкое существо от падений и переломов. Волос. Или шерсти на нем было совсем немного, даже на прическу не хватало. Видимо, на столь тощем теле могла завестись лишь самая скудная растительность. Поэтому вид у него был самый дикарский, как у Робинзона после года жизни на острове.
Он побулькал что-то, обращаясь к Нево, и получил такой же водянистый ответ. После того как они перебулькались — очевидно, на мой счет, длинноногий присоединился к своему компаньону — или компаньонке, и, то и дело озираясь на меня, продолжил свой путь, то есть отправился восвояси.
Я вопросительно повернулся к Нево, все еще не оправившись от потрясения. После этого поистине босховского зрелища даже Нево казался писаным красавцем. То есть, на него еще можно было смотреть.
— Это, — сказал Нево — и затем последовало очередное жидко-булькающее слово, воспроизвести которого я просто не в силах.
— Что — «это»? — переспросил я.
— Обитатель верхних уровней… — Он посмотрел им вслед. Этим уходящим жирафам. — Сами видите, они не приспособлены для проживания в экваториальной зоне.
— И эти причиндалы помогают им ходить, преодолевая силу тяжести? — догадался я.
— Гравитацию, — уточнил он.
Тут до меня начало доходить происходящее. Устройство сферы.
Как я уже упоминал, Сфера морлоков представляла собой титановую конструкцию, заключавшую в себе пространство за орбитой Венеры. И — как поведал Нево — вся эта конструкция вращалась по оси. Когда-то год вращения Венеры по орбите составлял 225 дней. А теперь эта сфера совершала полный оборот вокруг своей оси всего за семь дней и 13 часов!
