— Поосторожнее, старушка, — попытался осадить ее Калеб. — Кстати, твоя репутация под угрозой, поскольку ты проводишь время в моей компании. Если ты справлялась обо мне, тебя должны были предупредить и об этом. Я не только крут, но и весьма опасен.
— Я это переживу, — дерзко ухмыльнулась женщина.
— Потанцуем?
— Не в настроении, — отказалась она.
— Наполнить бокал?
— Мне хватит, — Ава рассеянно глядела по сторонам, с грустью отмечая, что болтовня с ним уже не занимает ее, как это было прежде.
— Может быть, скажешь что-нибудь еще? — неуклюже попытался продолжить беседу Калеб.
— Исаак Ньютон родился в том же году, в котором не стало Галилео. В курсе?
— Спасибо, что просветила, — хмуро покивал он. — Сказала бы прямо, что я утомил тебя.
— Не дуйся. Пройдемся лучше. Я устала от этого гвалта.
Ава взяла Калеба под руку.
До сих пор он считал себя непревзойденным профи по части создания романтической атмосферы, в которой любая из женщин забыла бы всяческую осторожность. И вдруг растерялся, окончательно утратив инициативу.
— Как карьера? — Калеб с трудом поддерживал разговор.
— В полном порядке, — коротко ответила она.
— Никогда не мог запомнить твою специальность, — признался он.
— Социальная антропология, — ответила Ава.
— О! Это многое объясняет. Должно быть, ты на каждую особь смотришь теперь не иначе, как на носителя социально значимых признаков. Анализируешь, обобщаешь...
— Не скрою, — сдержанно отозвалась она, вмиг посерьезнев и озабоченно всматриваясь в Калеба.
— Может быть, мне стоит звать тебя доктор Хэллибертон? Так хотя бы внесем рациональное зерно в наше общение. Будешь, как привыкла, исследователем, а я — изучаемым объектом. Мне несложно ради науки...
— Не мели чушь, Калеб, — раздраженно осадила она его. — Если бы я решила сделать тебя объектом своего исследования, то в соответствии с этическим кодексом социолога первым делом предупредила бы об этом, как и о том риске, которому ты себя подвергаешь, соглашаясь предоставить личную информацию. Так что я на твоем месте не стремилась бы откровенничать.
— Очаровательно! Вот ты уже указываешь мне, что делать, а чего не сметь.
— Прости, — проговорила она, устало закрывая глаза.
— И что же докторская степень в социальной антропологии подразумевает?
— Мои работы востребованы во многих учебных заведениях, — не без гордости объявила женщина.
— Внушаешь малолетним потребителям модель социально обоснованного и экономически выгодного поведения? — саркастически осведомился Калеб. — Продаешь ключики к успеху?
— Пожалуй, это был бы и самый легкий, и наиболее выгодный путь. Однако лично для меня не все так просто. Ну, во-первых, я не владею этими самыми ключиками к успеху, просто с помощью научной методологии пытаюсь разобраться в особенностях нашего времени и способах выживания.
— И никакого миссионерства? — все тем же саркастическим тоном спросил мужчина.
— Ну почему же? Не без того. Я пытаюсь донести до людей мысль о том, что в их силах отделить себя и свою сущность от всего того наносного, к чему буквально обязывает наша цивилизация, если они не испытывают горячего желания пополнить собой армию неудовлетворенных жизнью зомби.
— То есть все акценты ты уже расставила, дала все экспертные оценки и заключения. А как же непредвзятость исследовательского метода?
— Я неизменно следую этому принципу. Поэтому и занимаюсь многоплановым исследованием. В сферу моих интересов входит изучение этнических, семейно-родовых структур, взаимоотношений между различными иерархическими слоями. Но это все не более чем пути, призванные приблизить меня к главным животрепещущим вопросам. Я, даже будучи ученым, не могу, да и не должна, лишать свою работу главной идеи. Ведь именно такими же вопросами задаются люди вокруг.
— Какими, например? — осведомился собеседник.
— Люди разрываются между противоречивыми подчас желаниями, пытаются разобраться в собственных потребностях, им важно знать, какие из них навязанные, а какие соответствуют их природе и стремлениям. И я вижу свое призвание в том, чтобы помочь им в этом, — объявила Ава.
— А для себя ты уже нашла ответы на все эти вопросы?
— О, если бы это было так, я бы давно уже все бросила и загорала бы под тропическим солнышком, — рассмеялась женщина.
— То есть ты работаешь для себя, и только для себя, а весь этот миссионерский пафос — просто приложение. Я правильно тебя понял? — весело спросил ее Калеб.
— По-моему, ты как всегда верно уловил самую суть, — сдержанно согласилась с ним Ава.
— Какую оценку ты поставила бы студенту Гилкристу? — поинтересовался он.
— Прекрати! Не задирай меня, — возмутилась она.
— Умная девочка... Ответь еще на один вопрос. Ты все такая же любимица наставников или у тебя уже появились собственные любимчики?
— Брось, Калеб! Когда это я была любимицей наставников? Конечно, я всегда хорошо училась, но не более того, и старалась не злоупотреблять расположением преподавателей, — возразила Ава.
— А вот мне всегда казалось, что тебе импонирует такая роль, — настаивал мужчина. — Возможно, мы просто по-разному смотрим на одно и то же явление. Я всегда считал, что тебе нравится весь тот ажиотаж, который вспыхивает всякий раз, когда маленькая Ава получает очередной высший балл.
— Ты вменяешь мне в вину дела давно минувших дней? Ну прости, если когда-то что-то и было. Поверь, я не знала, что тебя это задевает.
— Ладно, забыли, — ухмыльнулся Калеб. — Скажи лучше, как ты находишь своих родителей после разлуки?
— Ты об их внезапном воссоединении? — уточнила Ава. Калеб кивнул. — Сложно сказать. С одной стороны, я безусловно за них рада, но при этом не могу не испытывать некоторый скепсис... Ну, а как твои?
— В моем стане все неизменно, все несокрушимо, как железобетон. Собственно, Мэрион и Мерв с годами все больше и больше похожи на железо и бетон.
— Ты злой, Калеб, — заметила она. — Как можно так говорить о собственных родителях! Разве ты не переживаешь за них?
— А что за них переживать? Мамочка то на танцы ходит, то еще что-нибудь удумает, несмотря на то что доктора велят не забывать о проблемах с давлением. Но ведь эти проблемы у моего отца, не у нее... Они вместе и всегда будут вместе. Но это только видимость. Сколько я их знаю, каждый живет своей жизнью.
— А ты-то сам? — спросила Ава.
— Ну, и я, соответственно, тоже, — легкомысленно отозвался Калеб. — Скажи лучше, ты надолго к нам? — нарочито небрежно справился собеседник.
Ава задумалась и с ответом не торопилась.
