В проходе вновь появился Митч. Их взгляды встретились. Митч изобразил нетерпение и указал на циферблат часов. Вероника кивнула ему в ответ. Кристин со свойственной ей проницательностью наблюдала за этой пантомимой.
— Итак, что ты собираешься предпринять? — осведомилась подруга.
— Представления не имею, — ответила Вероника. — В любом случае я обещала его матери быть к ужину.
* * *
Митч остановился возле дома своих родителей. Только тогда Вероника с удивлением обнаружила, что приглашена не на ужин в ресторане, а на трапезу в кругу семьи Ганновер.
— Какой удивительный вечер! — мощно втянув ноздрями воздух, проговорил Митч, ведя ее по дорожке к дому.
Вероника напряженно шагала рядом с ним. Теперь, зная о его драматичном прошлом, она как никогда должна быть осторожна с высказываниями, гораздо безопаснее молчать.
— Ты можешь наконец расслабиться? — шутливо спросил ее спутник. — Жизнь слишком коротка, чтобы копить в себе напряжение будней.
Вероника натянуто улыбнулась. В каждом слове звучало напоминание о трагедии. Она мысленно соболезновала человеку, который столько времени носит в сердце такую боль.
— Почему ты молчишь? — Митч остановился на полпути к дому. — Устала? — спросил он, заглянув в ее коньячные с искорками глаза.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дворецкий Ганноверов распахнул перед ними двери. Мириам радушно выпорхнула им навстречу, в очередной раз поразив Веронику своей моложавостью и энергией.
Оставив сына, Мириам провела молодую гостью по многочисленным комнатам огромного дома, развлекая ее веселой болтовней, попутно демонстрируя восхитительные живописные полотна, скульптурные произведения, множество уникальных и бесценных предметов быта.
Проходя мимо одной из комнат, сквозь приоткрытую дверь Вероника подметила силуэт сидящего напротив камина седовласого мужчины и Митча, который в позе порицаемого возвышался рядом с ним.
Мириам распахнула дверь и проговорила:
— Вот... Познакомься, Вероника, это мой супруг, Джеральд Ганновер.
— Приятно познакомиться, сэр. Теперь мне достоверно известно, от кого у Митча этот замечательный взгляд, — пошутила девушка, пожав пожилому мужчине руку.
— Да, это ты верно подметила, хмуриться они умеют! — рассмеялась Мириам Ганновер.
— Я думаю, милая леди имела в виду нечто прямо противоположное, дорогая Мириам, заметил Джеральд.
— Сейчас он начнет с тобой флиртовать, — предупредила Веронику хозяйка дома, передавая ей бокал с аперитивом. — Не знаю, говорил ли тебе Митч, но в свое время мы с Джеральдом работали в галерее. Вернее, Джеральд галереей владел и управлял, а меня он нанял работать в приемной. Служебный роман. Я в него влюбилась с первого взгляда. А он еще несколько месяцев мучил меня своим напускным равнодушием, пока наконец не пригласил на свидание.
— Никогда не устану гордиться этим поступком, — заметил Джеральд. — Сколько стихий во мне боролось тогда, сколько сомнений я испытал, сколько всякого передумал. Всегда сложно отважиться на сближение с тем, к кому по-настоящему неравнодушен.
— Я всегда удивлялась его нерешительности. Он такой до сих пор. Поразительно, как в одном человеке могут сочетаться такие крайности. Джеральд удивительно волевой и напористый в бизнесе, но при этом чрезвычайно застенчивый в быту.
— Вы, наверное, романтик, Джеральд? — спросила пожилого человека Вероника.
— Чтоб меня! — с притворным ужасом бросил тот.
— Разве ж он в этом сознается? — рассмеялась Мириам. — Наше время что-то странное делает с людьми. Модно быть наглыми и циничными и немодно — стремиться к чистоте и простоте. Обидно, что столько светлых душ просто не имеют шанса развиться во что-то прекрасное.
Вероника почувствовала, как слезы наворачиваются у нее на глазах.
— Сын, почему ты не защитишь человеческий род и нашу эпоху? — шутливо спросил Джеральд.
— Может, это человеческий род и эпоху нужно защищать от таких, как я? — серьезно произнес Митч. — Я полностью согласен с мамой.
— А какие мужчины нравятся мисс Бинг? Романтичные хлюпики или решительные деляги? — поинтересовался хозяин дома.
— Наверное, ни те, ни другие. Только как узнать, если люди в совершенстве владеют искусством маскировки. Сейчас все, не прекращая, играют, и я не исключение, — грустно заявила гостья.
— А что ж, по-вашему, мужчина, сам толком в своих чувствах не разобравшись, должен гордо вещать о них везде и всюду?
— Конечно, ты должен, Митч, — усмехнулся Джеральд. — Столькие ждут этого от тебя. Я прав, Вероника? — лукаво подмигнул гостье хозяин.
— Разве разговор о том, чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям? — строго спросила Мириам. — Драматично, что мы сами долгие и, как правило, лучшие годы жизни сами обманываем себя, сменяя маски, выдумывая себе нелепые цели, стремясь соответствовать общепризнанному стандарту.
Прерывисто вздохнув, Вероника дрожащими руками поднесла ко рту бокал с аперитивом.
— Что с тобой, дорогая? — спросила Мириам.
— А как отделить стремления, хорошие или дурные, от самого человека? Если он сопрягает свое счастье с конкретным достижением и свято в это верит, то как он может не пройти весь тот путь, который предначертан ему? — спросила Вероника. — Я знаю, как многие люди относятся ко мне. Более того, я убеждена, что если бы в аукционном доме не сложились известные обстоятельства, то Митч никогда не принял бы меня на работу.
— С чего ты взяла, милая? — попыталась разубедить ее Мириам, видя, как ее гостья разнервничалась.
— Я это знаю. Просто знаю, — настаивала она.
— Ерунда, Вероника. Наняв вас, Митч не устает отмечать, что ваш самобытный подход идет на пользу общему делу, — проговорил отец. — Мириам пересказала мне вашу речь, и я готов полностью согласиться с сыном.
— Это правда? — спросила гостья, просветлев.
— Сюрприз! — воскликнул Джеральд.
— И еще какой, — отозвалась Вероника, отставив бокал и посмотрев на своего героя.
— Сказалось напряжение, — сочувственно проговорила Мириам, нежно погладив молодую гостью по спине. — Ты так легко держала себя с этими ходячими банкоматами, представляю, чего тебе это стоило. Даже при наличии большого опыта общения с такими людьми подобные мероприятия — всегда стресс.
— Это мне одному кажется, что ужином повеяло?! — воскликнул Джеральд.
— Нет, на самом деле, дорогой, — ласково проговорила Мириам и поцеловала мужа в лоб.
Только когда хрупкая белокурая женщина покатила его кресло перед собой в направлении столовой, Вероника заметила, что Джеральд заметно ограничен в движениях. Спину он держал неестественно прямо, а ноги его были укрыты толстым пледом из ангорской шерсти.
