— Так, прекрати, — резко остановил ее Митч. — Не указывай мне, что думать и что чувствовать. И не смей отказывать мне в праве на сочувствие. Я надеялся, что ты расскажешь все как есть. Хотел понять, что пережил человек, который так отчаянно заявляет о своем праве на самобытность. Я считаю, что чужой опыт не менее важен, чем свой собственный.
Вероника понимающе покивала в ответ.
Митч крепче сжал ее ладонь в своей руке и тихо проговорил:
— Я очень признателен тебе за то, что ты мне рассказала. У меня нет желания казаться своим сотрудникам тираном, лишенным каких-либо чувств.
Вероника благодарно, но скупо улыбнулась в ответ. Одним высказыванием Митч отнес ее к числу прочих сотрудников «Ганновер-Хауса», к числу своих подчиненных. Он был очень великодушен, очень добр. Но между ними лежала пропасть. Рассказать о своей беде он и не подумал. Просто удовлетворил свое любопытство в отношении новой сотрудницы. Не более того.
Она отняла свою руку и выпрямилась.
— Ну, вот, собственно, и все. Спасибо за внимание. Пора и честь знать, — иронически заключила Вероника. — Кристин скажу, что прием был потрясающий, душевный, незабываемый.
— Невероятная вы парочка, — отозвался Митч. — Кристин и без тебя казалась мне непостижимой, а вдвоем с тобой — тем более.
— Другие просто говорят, что я вывалилась из фургончика странствующего цирка шапито, — сухо проговорила Вероника. — «Посмотри, как ты одета! Как ты себя ведешь! Что за фантазии!..» Так и хочется спросить: а чем же вы лучше? Боитесь оступиться, дышать опасаетесь без чужого одобрения, — не скрывая негодования, бросила она и стремительно направилась к ограде поместья Ганноверов.
Митч нагнал ее и, обхватив за талию, приподнял над землей. Вероника встретила это легким возгласом изумления, рассмешив мужчину.
— Митч, — проговорила она, положив руки ему на плечи.
— Да?
— Не обнадеживай меня понапрасну, — тихо попросила девушка.
— Поцеловать-то можно?
— Тогда я подумаю, что ты пытаешься соблазнить меня.
— И правильно подумаешь, — утвердительно кивнул Митч.
— Ты для этого нанял меня?
— Нет, Вероника, мне уже известна твоя принципиальная позиция на этот счет, — возразил шеф.
— Значит, ты решил разбавить череду безголовых блондинок вкраплением сумасбродной брюнетки?
— Опять не угадала, — покачал головой Митч Ганновер.
— Но все равно ты считаешь себя хозяином положения. Сегодня я твоя фаворитка, а завтра ты попросишь Кристин избавиться от меня, подарив букет от твоего имени.
— Вероника, я не плейбой, — серьезным тоном заверил ее мужчина.
— Нет? А как же тогда это называется? — поинтересовалась она, глядя ему прямо в глаза.
— Уверен, моя мать все тебе уже рассказала.
— Это ты о Клер?
— Ну вот видишь, я прав, — удовлетворенно отозвался Митч.
— В таком случае и я должна тебе кое в чем признаться, — проговорила Вероника. — Причиной, по которой я была вынуждена спешно покинуть Золотое побережье, послужили отношения с боссом... Никаких скандалов. У нас было всего два невинных свидания. Но и этого оказалось слишком много. Мне и Джеффри просто не следовало начинать встречаться. Когда я это поняла, было уже поздно. Джеффри настаивал на сближении, а я не знала, как этого избежать. И каждый день нам приходилось видеться, работать вместе, делать вид, будто все в полном порядке. А слухи уже поползли, и недовольство босса стало накапливаться. Я почувствовала, что ситуация грозит взрывом и я нахожусь в самом его эпицентре, — красочно расписывала девушка, вспоминая те дни.
— Он притеснял тебя из-за того, что ты ему отказала? — спросил Митч.
— Не то чтобы он делал это злонамеренно. Нет, — покачала головой Вероника. — Я не могу его винить. Просто Джеффри вел себя как любой мужчина, самолюбие которого было задето.
— Наверняка этот Джеффри был закомплексованным занудой, — убежденно проговорил Митч.
— Даже если и так, я разделяю с ним вину за сложившуюся ситуацию.
— Я, по-твоему, такой же зануда? Уверен, Кристин полностью разделяет это мнение. Да что там Кристин, даже мои родители его разделяют!
— Если такова твоя точка зрения, то ты несправедлив ко всем троим, — заверила его Вероника. — А что ты сам на этот счет думаешь?
— Насчет себя — ничего. А в тебе я вижу образец истинного жизнелюба. У меня нет иллюзии, будто верность этому качеству дается тебе легко. Догадываюсь, что все пережитое стало тяжелой проверкой на стойкость. Твое бесстрашие же меня просто восхищает!
— Бесстрашие?! — рассмеялась Вероника. — О каком бесстрашии ты говоришь?
— Я никогда не встречал более отчаянного существа. Тот момент, когда я тебя впервые увидел, то, как ты припарковалась возле галереи, как решительно вошла, так, что у меня сердце в пятки ушло, какой непобедимой ты выглядела, — этого мне никогда не забыть!
— Боже! Знал бы ты только, какие чувства я в себе каждый раз перебарываю, чтобы казаться такой отчаянно непобедимой, — искренне призналась девушка.
— Мне это неизвестно. Я могу судить только о том, какое впечатление ты производишь на окружающих. Лишь несколько позже, внимательно присматриваясь к тебе, я начал понимать, что твоя мнимая уверенность в себе — это попытка бороться со своими страхами. И ничего постыдного в этом нет. У всех нас есть страхи, но далеко не все способны результативно с ними бороться, — заключил Митч Ганновер.
— О какой результативности ты толкуешь?! Как бы я ни пыталась преодолеть свое смущение, да даже прямо сейчас, в эту самую минуту, когда ты так великодушно награждаешь меня комплиментами, я цепенею, — взволнованно произнесла Вероника.
— Из-за чего это?
— Из-за тебя, Митч. Одно то, что ты близко, ты обнимаешь меня, я под твоим пристальным взглядом, моя судьба в твоих руках, заставляет меня млеть и скукоживаться от страха в один и тот же миг, — прошептала она, крепко обхватив его за шею.
— Вероника... — попытался остановить поток ее признаний Митч.
— Подожди, я еще не закончила. Дай договорить, — мучительно попросила она его, отважившись на все, какие только возможно, признания. — Я трушу и жажду одновременно. Мечтаю о твоем поцелуе и готова бежать от него на край света. А с тех пор как мне стало известно о твоей умершей возлюбленной, я потеряла всякую надежду. Я хочу жить простой полной жизнью. Хочу любить и быть любимой. Но боюсь, что общение с тобой ограничится периодом моего контракта.
— Постараемся не допустить этого, — предложил Митч.
— Звучит так, как будто бы это легко.
— Нелегко, но достижимо, — заверил ее мужчина.
Митч обхватил лицо Вероники ладонями и поцеловал, рассчитывая развеять сомнения девушки в реалистичности ее желаний.
