В пяти метрах от дороги был пригорок, на который я и
залезла, настырно пытаясь увидеть, что происходит во дворе, но увидела лишь
верхний этаж особняка. Я помахала рукой, вдруг меня заметят, постояла на
пригорке минут десять и побрела, сопровождаемая лаем собак, на прогулку по
поселку.
Поселок был небольшой; я обошла его за полчаса и вновь
вернулась под заветный забор, уже не зная, как скоротать время.
Когда я уже была близка к отчаянию, на дороге показался
шикарный «Ягуар». Автомобиль ехал не со стороны шоссе, а из поселка. Я
собралась сигнализировать водителю рукой и запросить помощи у него, судя по
всему, у местного жителя, но, к моей радости, автомобиль притормозил сам.
Стекло опустилось, и красивая элегантная дама средних лет улыбнулась мне и
приветливо поздоровалась.
— Есть проблемы? — спросила она.
— Проблемой это не назову, но некоторым затруднением,
пожалуй, — ответила я и пояснила:
— Не могу попасть к маэстро. Никогда не бывала здесь одна, а
потому совершенно не знаю, как проникнуть в дом. В прошлый раз ворота были
раскрыты, и в них мог заходить любой.
— Любых в нашем поселке не бывает, — рассмеялась дама,
распахнула дверцу автомобиля и любезно пригласила:
— Садитесь, я тоже к Альфреду Гаврииловичу.
Тронув «Ягуар» с места, она затормозила у ворот, достала
мобильный, набрала номер, назвала свое имя, и ворота открылись.
Мне оставалось лишь ругать себя за несообразительность,
мой-то мобильный был тоже при мне.
Дама оставила «Ягуар» на площадке метрах в десяти от ворот,
и мы по широкой, украшенной тропическими цветами аллее неспешно направились к
особняку Коровина.
Роскошный, должна сказать, у Коровина особняк — трехэтажный,
на высоком фундаменте. Красивый, даже не лишенный некоторого изящества, он располагался
перед дивным сосновым парком. Кстати, это настоящий особняк: он возвышался
несколько вдали от поселка.
— В этот понедельник со мной произошла такая же история, —
пожаловалась дама. — Приехала к Альфреду Гаврииловичу и, как сирота, долго
топталась у ворот, но мне никто не открыл, хотя буквально перед самым моим
носом въехал в ворота автомобиль Равиля, медиума, с которым сотрудничает
Коровин. Вы его знаете, Равиля?
— Лично не знакома, но видела, — ответила я. — Немыслимо
красивый молодой человек.
— Да, Равиль настоящий красавец. Кстати, в понедельник был
назначен сеанс на десять утра. Бодрствующие духи! Думаю, вы слышали о них.
Какая жалость. Я так ждала этого дня, и вот меня не пускают, впервые, раньше
такого не было.
— И как вы поступили? — лишь из вежливости, чтобы поддержать
разговор, спросила я.
— Позвонила по сотовому, мне ответили, что Альфред
Гавриилович все сеансы еще в воскресенье отменил и тогда же уехал в город по
спешному делу.
— Что вы говорите?
— Да, тогда я решила поговорить с Равилем, но мне сказали,
что его нет, хотя я-то точно видела, как его машина въехала в ворота.
— И что вы предприняли?
— Рассердилась и вернулась к себе на дачу, здесь рядом — мы
с Альфредом Гаврииловичем соседи. Позже позвонила ему, он действительно был в
Москве, но вас я хорошо понимаю — остался неприятный осадок. Стоять под
воротами! И возраст, и положение уже не те. Кстати, что произошло сегодня?
Коровин что, сегодня назначил на час раньше и забыл?
— Нет-нет, это я поспешила.
Мы подошли к парадному подъезду. Дама с нарочитой учтивостью
пропустила меня в дверь, с пониманием улыбнулась и сказала:
— Я тоже все время спешу. Прихожу всегда первая. Все уже
привыкли… Впрочем, так многие поступают. Никогда не бываю одна, всегда находится
мне компания. Вот вы, к примеру, сегодня мне встретились.
Учитывая разговорчивость дамы, я была этому совсем не рада,
потому что предпочитаю говорить сама. Мы вошли в просторный холл,
использующийся в качестве приемной. В прошлый раз я проскочила его бегом, на
этот же раз, чтобы отвязаться от дамы, демонстративно заинтересовалась
решительно всем: изучала все предметы без разбору, трогала, щупала и пристально
рассматривала.
Таким образом добралась и до диплома Коровина, висящего на
самом видном месте на стене в багетной золоченной раме. "ПАРИЖСКОЕ
СПИРИТИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО Основано в 1858 году маркизом Ипполитом Леоном Денизаром
Ривайлем с высочайшего соизволения г-на префекта полиции г. Парижа.
ДИПЛОМ
Сим удостоверяется, что бессменный и бессмертный глава
Парижского Спиритического общества АЛЛАН КАРДЕК удостоил КОРОВИНА АЛЬФРЕДА
ГАВРИИЛОВИЧА высочайшего звания ВЕЛИКОГО МАГА и ученой степени МАГИСТРА
философии спиритизма, о чем свидетельствуют его собственноручная подпись и
личная печать". Под текстом располагалась неразборчивая и витиеватая
подпись, исполненная обычным фломастером. Имелась и печать, накладная,
золотистая, с причудливым тиснением.
«Круто!» — присвистнула я и в тот же миг почувствовала за
своей спиной чье-то присутствие. Обернулась и… увидела Коровина. Собственной
персоной. Одет он был не в чародейскую мантию, а в элегантный светский костюм.
— Софья Адамовна, есть вопросы? — вместо приветствия спросил
он.
В одно мгновение мой взгляд, уже устремленный на диплом,
преисполнился благоговением.
— О да! — воскликнула я. — Рискую показаться невеждой, но
все же хотелось бы знать, кто он — Аллан Кардек?
Коровин обласкал меня своими кошачьими глазами и с
почтительным поклоном сообщил:
— Это маркиз Ипполит Леон Денизар Ривайль.
Я уставилась в диплом и, не справившись с недоумением,
спросила:
— Маркиз Ипполит Леон Денизар Ривайль? Основатель общества?
— Да, именно он, — заверил меня Коровин.
Я окончательно растерялась:
— Но, если верить написанному, общество основано им в 1858
году. Следовательно, маркиз давно умер.
— Умер, безусловно умер, — вполне буднично согласился со
мной Коровин.
Теперь я изумленно уставилась на него, давая понять, что жду
разъяснений. Альфред Гавриилович со значительным видом поднял указательный
палец вверх и спросил:
— Какое общество организовал Аллан Кардек?
Спи-ри-ти-чес-кое! — тут же ответил он сам себе.
— Так вы хотите сказать…
— Правильно, — перебил меня Коровин, — великий магистр и
после кончины продолжает руководить Парижским Спиритическим обществом из мира
духов.
— Простите, но под дипломом я вижу подпись. Она что же, из
мира духов? — с плохо скрытой иронией поинтересовалась я.
