— Следовательно, принарядись и жди, — заявила Маруся. —
Через три часа я за тобой заеду. После обеда сразу отправимся к Коровину.
Я сдалась. А для чего еще мы на этом свете живем, если не
для того, чтобы помогать любимым подругам?
— Леля, дорогая, я вынуждена выручать Марусю, иначе ее
билеты в ресторан пропадут, — воскликнула я.
— А как же твоя диета? — испугалась Леля.
— Буду украшением стола — мне не привыкать. Маруся прекрасно
справится с моими порциями.
Леля успокоилась:
— Тогда, конечно, поезжай.
— Заеду к тебе после Коровина, — пообещала я и засуетилась:
— Времени в обрез, а надо еще заскочить домой и в порядок
себя привести. Все. Звоню Тамарке. Пускай присылает за мной машину.
Тамарка снова пришла в ужас. Что такое? Почему она все время
нервничает по пустякам?
— Мама, — закричала Тамарка, — в чем дело? Отвези-привези! Я
тебе не ямщик! Мне самой нужна машина.
— Машина у тебя не одна: целый парк «Мерседесов», —
напомнила я и весомо добавила:
— Не будь жмоткой. Тебя это сильно полнит.
— Мама, ты невозможная! — взвыла Тамарка, на что я резонно
возразила:
— Тома, учитывая ту прибыль, которую я приношу, ты могла бы…
— Все, Мама, высылаю! Жди! — гаркнула она.
— Какое счастье, что у меня так много подруг! — призналась
я, умильно глядя на Лелю. — Без них жизнь была бы невыносима и скучна!
— Совсем как без моего мужа, — прошептала Леля.
Глава 20
Выйдя из Тамаркиного автомобиля и по-родственному
простившись с ее водителем, я бодро направилась к своему дому, но не успела
сделать и десяти шагов, как наткнулась на соседку Татьяну.
Татьяна, как всегда, была пьяна и весела, потому что (как
всегда) провожала очередных гостей, на этот раз мурманчан. Дружной гурьбой они
окружили меня, на все лады приглашая в Мурманск. После клятвенных заверений с
моей стороны приехать как только, так сразу, мурманчане успокоились и затянули
прощальную, Татьяна же заговорщически толкнула меня в бок и, подмигивая,
спросила:
— Ну как?
— Что — как? — опешила я.
— Нашли банкира?
Я потеряла дар речи, Татьяна же, вздыхая и шмыгая носом,
продолжила:
— Жаль мне бедную нашу Лелю. Такая дивчина хорошая, а вот
поди ж ты, не везет ей и все. «Убью бабу Раю!» — подумала я и заспешила к
подъезду.
У лифта меня поджидал новый сюрприз в образе Старой Девы.
Старая Дева, узрев меня, едва не захлебнулась от восторга.
— Какая встреча! — задребезжала она. — Я вся исстрадалась!
Как там наша Леля?!
Забыв про лифт, я припустила на свой девятый этаж по
ступеням. Бежала в исступленном желании если и не убить бабу Раю, то хотя бы
покалечить. Пока я до своей квартиры добралась, наизумлялась вволю.
Оказывается, весь мой подъезд знает Лелю, любит ее, называет нашей и переживает
за ее банкира всей душой.
В свою квартиру я ворвалась опасно взведенная, как курок
нагана. Ворвалась и дурным голосом завопила:
— Баба Рая! Черт возьми!
Вместо бабы Раи меня ждала записка: «Позавтракали и ушли
гулять».
«Могла бы и сама догадаться, — удрученно подумала я, —
станет заряженная такой информацией баба Рая сидеть дома. Тогда это будет уже
не баба Рая».
Однако времени на страдания не было. Маруся не так часто
приглашает меня в ресторан. Последний раз с ней такое случилось лет пятнадцать
назад, поэтому я решила быть убийственно красивой. Пускай видит, какое
впечатление я произвожу. Видит и завидует.
Когда Маруся появилась на пороге, я поняла, что в ресторан
она собиралась с той же мыслью: сразить и заставить завидовать меня. Боже,
какой красивый был на Марусе… чехол для самолетов! Иначе ее наряд не назовешь,
учитывая фантастические габариты самой Маруси. Этот чехол весь состоял из
бархатных аппликаций, которые в свою очередь были расшиты золотом и бисером.
Просто блеск!
— Кто тебе все это сделал? — изумилась я.
— Никто, — горделиво отвечала Маруся, — такая красивая
готовая ткань. Тоське соседка из Алжира привезла, а она прямо все мне по
зверской цене продала, спекулянтка чертова.
— Жаль, не знала, — посетовала я, — с удовольствием купила
бы себе на портьеры.
— И эту язву я прямо вся в ресторан веду, — горестно
воскликнула Маруся.
— Чтобы полакомиться и моей порцией, — не испытывая
угрызений совести, напомнила я, подозревая, что Маруся не зря меня в попутчицы
выбрала — не у всех наших подруг есть та сила воли, которой могу похвастаться
я.
Тамарка, к примеру, сидит на диете только между завтраками,
обедами, полдниками и ужинами. Остальное время она тратит на обжорство,
утонченно называя это воздержанием.
* * *
В ресторане нас встретили так, словно всю жизнь ждали.
Егозливый администратор самолично отвел в самую лучшую (как он же и сказал)
кабинку, поздравил с выигрышем, выразил надежду, что нам здесь понравится и в
следующий раз мы завалим к ним за свой счет и с толпой народу. В довершение он
пожелал нам приятного аппетита и удалился. Сейчас же налетели официанты, эти
садисты, по-другому их не назовешь, если сидишь на диете. Чего только не
натащили они на наш стол. Я едва не захлебнулась слюной, Маруся же,
вооружившись вилкой и ножом, хищно обозревала щедрое угощение.
— Приступим? — спросила она и сразу же приступила, угощаясь
сразу с двух тарелок.
Я скромно положила на свою сиротку-тарелочку прозрачный
кружочек свежего, но чахлого огурчика, героически убеждая себя, что этим блюдом
надо бы и ограничиться. Ах, как мне стало себя жалко.
«Зачем я сюда пришла? Чтобы сидеть над хворым огурчиком,
пока Маруся будет безбожно работать челюстями над шашлыком и маринованной
говядиной?»
Короче, я была разочарована. Во-первых, мне не понравилось,
что нас затолкали в кабинку. Не для этого же я надела новое платье, чтобы
прятаться от приятных мужчин. Только и радости получила, что их
заинтересованные взгляды, проводившие меня до этой чертовой кабинки.
Своей мыслью я поделилась с Марусей, на что она мне
ответила:
— Зато отсюда можно наблюдать за этими обезьянами, как в
зоопарке. Мы их видим, а они нас нет.
Здесь Маруся была права. И без ее напоминания я с
удовольствием наблюдала в щели жалюзи за всеми, кто сидел в зале, а также за
теми, кто в него входил, благо кабинка располагалась как раз напротив двери.
Конечно же, я наблюдала, чем еще можно заниматься в ресторане. Я наблюдала,
наблюдала…
