— Трезвая, что ли, на карниз залезла? — усомнилась Тамарка.
— Аж на четвертый этаж?
— Что ты говоришь? — испугалась я. — Неужели там был всего
лишь четвертый этаж?
Я была разочарована.
— Сталинский дом, — сжалилась надо мной Тамарка. — Потолки
высокие, но как, Мама, тебя на карниз занесло? Жаль, я не видела, но сказали,
что ты была неподражаема на этом карнизе. Поспешили тебя снять, поспешили. Ну,
да ладно, Мама, не горюй, сейчас выпьешь, Даню моего поздравишь, потом потеряем
его и поедем гулять. Расслабимся по полной программе: банька уже растоплена,
шашлычки жарятся, мальчики заждались…
— Какая банька? — взвизгнула я. — Какие мальчики? Совсем ты,
Тома, со своим необузданным капитализмом оборзела! Когда я в твоих оргиях
участие принимала? Ты меня путаешь черт-те с кем! Я стерильно честна и
непорочна! И потом, ты же задала вопрос, так изволь выслушать ответ.
— Валяй, — снизошла Тамарка. — Кстати, кто там у тебя живет
в этом доме? Почему я не знаю? Секреты, что ли, от меня завела?
Тамарка обиженно надула губы.
— Тома, не будь дурой, — рассердилась я. — Откуда у меня
секреты? Ты же меня знаешь, на секреты я не способна. Здесь очень темное дело.
Клянусь, со мной случилась беда. Раз у Дани день рождения, значит, по этому
поводу я и принарядилась, и к Кольке Косому по этому же поводу отправилась, ну,
чтобы стрижку под новое платье соорудить. Кстати, как тебе моя прическа?
— Отвально, — заверила Тамарка.
— А платье?
— Платье фигня.
Я опешила:
— Фигня? Это же Втюхини.
Тамарка посмотрела на платье совсем другими глазами и
воскликнула:
— Полный завал! И я такое хочу!
— То-то же, — успокоилась я и продолжила:
— Делать стрижку я зачем-то пошла с Марусей. Кстати, и Роза
там была, у Кольки Косого. Тоже стрижку хвалила.
— Роза уже Даню поздравила и в стельку пьяна от водки,
пьянеет бедняга от одного запаха, — вставила Тамарка и, зверея, добавила:
— А на Маруську мне плевать!
— Знаю-знаю, — заверила я, торопливо возвращаясь к прежней
теме:
— К Кольке Косому я была записана на одиннадцать часов,
значит, от него вышла не раньше двух, и то, если без массажа. Кстати, который
час?
— Уже, Мама, пятый, а я тебя ждала в пятнадцать ноль-ноль. И
все ждали. Ты невозможная!
Тамарка снова начала звереть.
— Тома, выглядишь ты потрясающе и похудела килограммов на
пять, — поспешно воскликнула я, и она растаяла.
— Мама, твоя стрижка — обалдеть, — мгновенно восхитилась
Тамарка. — Но похудела я всего на три килограмма. Утром взвешивалась.
— С тех пор похудела еще, — заверила я ее. — Однако,
выходит, не так уж и долго я на карнизе стояла. Максимум час.
— Вряд ли, Мама, столько и мне не выстоять. Но как ты в тот
дом попала? Ладно, в дом, как попала на карниз? Не с крыши же лезла на него,
если не врешь, что нет там знакомых.
— Тома, посуди сама, если бы я залезла на карниз из окна
чьей-то квартиры, стали бы менты мне вопросы задавать?
— Вряд ли. И куда бы хозяева смотрели? Кстати, в доме нет
балконов. Совсем. У какого хозяина сердце не дрогнет, если гость попытается
выйти не через дверь, а через окно? Лично я бригаду бы вызвала. Кстати, как у
тебя с «крышей»? В твоих глазах, Мама, присутствует сумасшедший огонь. Клянусь.
И Тамарка совершенно безумным взглядом уставилась в мои
глаза. Я разозлилась.
— А что еще в них может присутствовать после пребывания на
карнизе? Я абсолютно нормальна. Если не считать насморка, подцепленного там, я
совершенно здорова.
Тамарка возразила:
— Но согласись, Мама, это странно, что ты не помнишь, как
попала на карниз.
— Если бы только это, — удручилась я. — Я даже не помню, как
вышла от Кольки Косого.
— Мама, — рассердилась Тамарка. — Не называй его Колькой
Косым. Он и мой стилист. Ведешь себя как деревня, это бьет по моему престижу.
— Ха! Стилист, что же, не может быть Колькой Косым?
— Но у него уже нет косоглазия.
— Но его так с детства называют, и пусть скажет спасибо, что
теперь, когда он научился стричь с людей баксы, его так только за глаза зовут.
Все, кроме Маруси. Маруся не меняет привычек. Впрочем, я не мелочная. Раз
просишь, ладно, стилист, так стилист. Так вот, я совсем не помню, как вышла от
этого косого стилиста! Надо звонить Марусе.
— Зачем? — испугалась Тамарка.
— Может, она помнит? Кстати, что сказала Роза?
— Роза сказала, что ты осталась у Кольки Косого… Тьфу на
тебя, Мама! — психанула Тамарка. — Ты невозможная! Уже и меня заразила! Роза
сказала, что оставила тебя у стилиста, а сама поспешила за Пупсом. Она очень
опасалась, что Пупс, растяпа, к новому костюму не тот галстук напялит, а я
снова начну его высмеивать при всех гостях.
— Могла бы когда-нибудь и промолчать, — осудила я Тамарку. —
Значит, Роза оставила меня у Косого… А Марусю?
— Про Маруську Роза не говорила.
— Звоню Марусе.
— Только не в моем присутствии, — запротестовала Тамарка. —
И что за нездоровое любопытство? Какая разница, куда ты пошла, если итог
очевиден — карниз. Мы уже приехали. Мама, не упрямься, сейчас поздравишь Даню,
потом мы его потеряем и по полной программе: банька уже растоплена, шашлычки
жарятся, мальчики заждались…
— Чиста и непорочна! — гневно заверила я.
— Да-аа, — согласилась Тамарка, — последнее замужество
сильно тебя испортило.
Глава 3
Эта жуткая история, конечно же, имела последствия. История
жуткая, жутчайшая, иначе и не скажешь, если из кресла стилиста попадешь прямо с
новой стрижкой сразу на карниз четвертого этажа. Конечно же, я не успокоилась:
на следующее утро, как только покончила с днем рождения Дани, повела
расследование. Первым делом позвонила Марусе. Маруся примчалась, и мы с ней
часа два ходили перед тем домом, гадая, как я могла попасть на карниз.
— Маруся, я точно ушла от Кольки одна? — все эти два часа
пытала я подругу.
— Старушка, конечно, сначала — Роза, потом ты с этой своей
стрижкой. Вы очень спешили к Тамарке, бросили меня у Косого, теперь полюбуйся,
что он со мной сделал. «Новый имидж, новый имидж», — передразнила она стилиста.
— Теперь я понимаю, старушка, почему ты, хитрая, доверила ему только свой лысый
парик. Теперь и я прямо вся куплю парик и буду стричь его у стилиста, раз уж
это так модно.
